– Пусть о телефонах позаботятся сегодня.

– Будет сделано.

Барри прикурил сигарету “Кэмел” без фильтра ивыпустил струйку дыма к потолку.

– А у адвоката есть охрана? – спросил он, иего глаза превратились в узкие щелки. Гронк отвернулся.

– Не думаю.

– Где она живет? Что это за место?

– У нее симпатичная маленькая квартирка задомом ее матери.

– Живет одна?

– Вроде.

– Тогда с ней просто, верно? Залезть,что-нибудь украсть для видимости, прикончить ее. Еще один грабеж с убийством.Что ты об этом думаешь?

Гронк покачал головой и принялся внимательноизучать молодую блондинку у бара.

– Что ты об этом думаешь? – повторил Барри.

– Да, это было бы просто.

– Тогда давай, вперед! Ты меня слушаешь, Пол?Пол слушал, но старался не встречаться с ним взглядом.

– У меня нет настроения кого-либо убивать, –ответил он, все еще глядя на блондинку.

– Ну и не надо. Я поручу это Пирини.

* * *

Несколько лет назад один из задержанных,двенадцатилетний мальчик, умер в центре для несовершеннолетних от эпилептическогоприпадка, как раз в комнате рядом с той, где сейчас сидел Марк. За этимпоследовали ушаты грязи в прессе и судебный процесс. Хотя в тот день Дорин недежурила, она все равно сильно переживала. Велось расследование. Двоих уволили.И завели новые правила.

Смена Дорин кончалась в пять. Последнее, чтоона сделала перед уходом, это заглянула к Марку. Она заходила каждый час и сбеспокойством отмечала, что его состояние ухудшается. Он вое больше замыкался всебе, все меньше говорил, только лежал на койке, уставившись в потолок. В пятьона привела с собой фельдшера. Он быстренько осмотрел Марка и объявил, что онжив и здоров. Все жизненные функции в порядке. Когда фельдшер ушел, Дорин, какдобрая бабушка, потерла ему виски и пообещала вернуться завтра утром, впятницу, пораньше. И послала еще за пиццей.

Марк сказал, что до утра, пожалуй, перебьется.Постарается пережить ночь. Судя по всему, она предупредила сменщицу, посколькута, полная невысокая женщина по имени Тильда, немедленно постучала в дверь ипредставилась. За следующие четыре часа Тильда несколько раз стучала и входила,с беспокойством разглядывая Марка, как будто считала его сумасшедшим или ждала,что он вот-вот свихнется.

Марк смотрел телевизор до новостей в десятьвечера, так как кабельного там не было, потом почистил зубы и выключил весьсвет. Постель была вполне приличной, и он вспомнил про мать, пытающуюся уснутьна неудобной раскладушке, которую сестры поставили в палату Рикки.

Пицца оказалась из пиццерии “Домино” –настоящая, а не резиновый ошметок, который кто-то бросил в микроволновую печь.Фирменная пицца, за которую Дорин скорее всего сама и заплатила. Постельтеплая, пицца вкусная, дверь заперта. Он чувствовал себя защищенным не толькоот других заключенных, во и от человека с ножом и фотографией. От человека,поджегшего трейлер. Он думал о нем постоянно со вчерашнего утра, когда тотзашел в лифт. Он думал о нем, сидя на качелях у мамаши Лав прошлой ночью, и взале суда, слушая Харди и Мактьюна. Он беспокоился, не торчит ли тот в больницерядом с ничего не подозревающей Дайанной.

* * *

Кэл Сиссон вовсе не считал сидение вприпаркованной машине в полночь-заполночь в центре Мемфиса делом увлекательными безопасным, поэтому двери машины были заперты, а под сиденьем лежал пистолет.Приговором ему было запрещено ношение оружия, но машина принадлежала ДжекуНэнсу. Припаркована она была недалеко от Мэдисон-стрит за грузовым фургоном, вдвух кварталах от Стерик Билдинг. Ничего подозрительного.

Двое полицейских в форме остановились в пятифутах от Кэла. Он взглянул в зеркальце и увидел другую пару. Четверополицейских! Один из них сел на багажник, и машина закачалась. Разве кончилосьего парковочное время? Да нет, он уплатил за час, а простоял не больше десятиминут. Нэнс уверял его, что работы на полчаса.

Двое других полицейских подошли к первым, иКэл начал потеть. Его волновал пистолет, но хороший адвокат всегда сумеетдоказать, что пистолет не его. Он просто сидел за рулем машины Нэнса.

Сзади остановилась полицейская машина безопознавательных знаков, и из нее вылезли еще четверо полицейских – двое вгражданской одежде и двое в форме. Восемь полицейских!

Один из них, одетый в джинсы и свитер,наклонился и поднес свою бляху к окну машины Кэла. Господи! Тридцать секундназад он должен был нажать синюю кнопку рации, лежавшей на сиденье рядом, ипредупредить Нэнса. Теперь слишком поздно. Полицейские появились слишкомнеожиданно.

Он медленно опустил стекло. Полицейскийнаклонился еще ближе, практически вплотную к лицу Кэла.

– Добрый вечер, Кэл. Я – лейтенант Бирд изполиции Мемфиса.

Он вздрогнул, услышав, что тот назвал его поимени. Постарался сохранить спокойствие.

– Чем могу вам помочь, лейтенант?

– А где Джек?

Сердце Кэла остановилось, и он облился потом.

– Какой Джек?

Какой Джек! Бирд оглянулся через плечо иулыбнулся своему напарнику. Полицейские в форме окружили машину.

– Джек Нэнс. Твой друг-приятель. Где он?

– Я его не видел.

– Надо же, какое совпадение. Я его тоже невидел. Во всяком случае, последние пятнадцать минут. Честно говоря, последнийраз я видел Джека Нэнса полчаса назад на углу Юнион-стрит и Второй улицы. Онвылезал из этой вот машины. А ты уехал, и – смотрите, какой сюрприз! – тыздесь.

Кэл еще дышал, но с явным трудом.

– Не понимаю, о чем это вы.

Бирд открыл дверь машины.

– Вылезь-ка, Кэл, – приказал он, и Кэлпослушался. Бирд захлопнул дверь и толкнул Кэла к машине. Четверо полицейскихокружили его. Остальные трое смотрели в сторону Стерик Билдинг. Бирд стоялпрямо перед ним.

– Слушай меня внимательно, Кэл. За соучастиево взломе и проникновении в помещение дают семь лет. У тебя уже было триприговора, ты у нас рецидивист, так что сам считай, сколько ты получишь.

Кэл весь трясся, так что зубы стучали. Онотрицательно покачал головой, как будто не понимал и хотел, чтобы Бирд емуобъяснил.