– Я понял. У тебя депрессия. Банальная депрессия.Ничего, это мы поправим, я знаю, как с этим бороться. Надо найти то, чтодоставляет тебе удовольствие, и этим заниматься. Хочешь, я полечу посмотрю, чтотам у Любы с Родиславом? Я быстро, ты и оглянуться не успеешь. Хочешь?

– Не хочу, – сварливо буркнул Камень.

– Что, совсем не хочешь? Совсем-совсем? – неповерил Ворон.

– Совсем не хочу. Я не хочу жить чужой жизнью, я нехочу смотреть на нее из вечности. Я хочу, чтобы у меня была своя жизнь,собственная.

– Ладно, устроим тебе твою собственную жизнь, –покладисто согласился Ворон. – Давай я тебе макушку почешу. Тебе будетприятно. Это будут твои собственные ощущения. Хочешь?

– Не хочу.

– Ну тогда давай я вокруг тебя крыльями помашу, тыпочувствуешь движение воздуха, сквознячок. Это тоже будут твои собственныеощущения. Хочешь?

– Не хочу.

– Тогда давай я белочку позову, и она…

– Не хочу я твою белочку, – перебил его Камень.

– Ну давай я за Ветром сгоняю, он сейчас в Австралии, унего сезон виндсерфинга. Он прилетит, погреет тебя. Давай?

– Не давай. Ветра я тоже не хочу.

– А чего же ты хочешь? Ты только скажи, чего ты хочешь.Подумай, что доставило бы тебе удовольствие, а уж я расстараюсь. Все ради тебясделаю.

– Хочу, чтобы у меня была собственная жизнь, которую ямог бы вспоминать и о которой мог бы рассказывать.

Ворон снова умолк. Желание друга казалось ему абсолютноневыполнимым. И что с этим делать, он не знал.

– Тогда я могу предложить тебе только одинвариант, – наконец произнес он. – Но ты на него никогда несогласишься.

– Какой? – вяло поинтересовался Камень.

– Нарушай.

– Что? – В голосе Камня послышалось негодование, иВорон обрадовался. По сравнению с недавней апатией это был явный прогресс.

– Нарушай правила. Меняй реальность. Вмешивайся вжизнь. Это будут твои собственные поступки, и ты сможешь о них рассказывать.

– А последствия? Ты же знаешь, что нарушать нельзя,потому что последствия изменений катастрофичны. Как ты можешь такоепредлагать? – возмутился Камень.

– Но это единственный вид деятельности, который тебедоступен. Ты можешь делать только это, больше ничего. Вот и делай, если тебехочется. И фиг с ними, с последствиями. Зато будет о чем рассказать и что вспомнить.

– Нет, это не годится, – решительно отверг Каменьпредложение друга.

– Ну, тогда я не знаю, чем тебе помочь, –расстроился Ворон. – А хочешь, я Змея позову? Он умный, он придумает, чтоделать.

Камень очнулся и понял, что в своей депрессии зашел слишкомдалеко: он так раскапризничался на пустом месте, что бедняга Ворон готовнаступить на горло собственным принципам и забыть о застарелой вражде со Змеем.Пожалуй, пора перестать ныть. Что это он, в самом деле? Изменить все равноничего нельзя, ноги от такого нытья у него не вырастут, крылья – тем более, такчего предаваться мрачности и унынию? Зато, если Ворон почешет макушку, будеточень даже приятно.

– Ладно, – смилостивился он. – Поскреби мнемакушечку и лети за очередной серией.

Еще не у??егся ветерок, поднятый крыльями взлетевшего Ворона,как нарисовался Змей.

– Ты что это удумал? – накинулся он наКамня. – Откуда все эти глупости у тебя в голове появились?

– Это не глупости. Это мысли, – с достоинствомответил Камень. – Вот ты считаешь себя мудрецом, тогда ответь мне, зачеммне такая жизнь? Почему боги обрекли меня на скучное бездействие? За что менятак наказали?

– Боги ничего не делают просто так. Они создали тебятаким, чтобы ты думал. Ты – один сплошной мозг, ты ничего не можешь делать,кроме как думать. И в этом твое предназначение. Если бы ты мог ходить, летатьили ползать, ты бы отвлекался и думал бы меньше. Боги в твоем лице создалиидеального философа, которому чужды мирские заботы и тревоги и который можетспокойно предаваться созерцанию и не замутненному эмоциями мышлению. Понял,чудовище ты твердокаменное? Тебе дан величайший дар, а ты недоволен и готовпроменять его на всяческую никому не нужную суету.

– Но боги дали мне и другой дар – менятьреальность, – заметил Камень. – Зачем? Объясни, если ты такой умный.

– Я не умный, – поправил его Змей. – Ямудрый, а это не одно и то же. Этот великий волшебный дар боги дали толькотебе. Ты это прекрасно знаешь, но задумывался ли ты, почему именно тебе итолько тебе?

– Не задумывался, – признался Камень. – А тызнаешь почему?

– Конечно, – усмехнулся Змей. – Тебе дан дар,которым нельзя пользоваться. Воспользоваться им – величайшее искушение,которому противостоять может только одно существо на Земле – ты, Камень. Большеникто с этим искушением не справился бы. Только у тебя хватает интеллектуальныхсил на то, чтобы понять, что этого действительно нельзя делать, и только у тебяхватает душевных сил противостоять соблазну.

– Но если нарушать нельзя, если нельзя пользоватьсяэтим даром, то зачем боги вообще его дали? Не давали бы совсем, и вопросов быне было.

– Э, мил-друг, как у тебя все просто! Существа,населяющие Землю, будь то люди или мы с тобой, нуждаются в обучении напримерах. Если не подавать примеры героизма, то не будет героев. Если неподавать примеры того, как можно противостоять искушениям и соблазнам, то никтоникогда не научится этого делать, и жизнь на Земле превратится в хаос ианархию. Боги всегда точно знают, кому какую ношу давать, и они никогда никомуне дают того, с чем этот кто-то не может справиться. И свои дары, и испытанияони дают осознанно. Только ты сможешь справиться со своим даром и не обратитьего во вред, потому тебе его и дали. И ты всей своей вечной жизнью долженпоказывать пример того, как можно бороться с искушениями. Понял?

– Ты думаешь, все обстоит именно так? – ссомнением произнес Камень. – Что-то мне не верится.

– Пожалуйста, предлагай свою версию, давай ееобсудим, – с готовностью откликнулся Змей.

Но никакой другой версии у Камня не было. Получалось, чтоныл он совершенно напрасно и то, что он считал своей бедой, на самом деле былодаром богов, за который надо быть благодарным судьбе. Хорошо, что есть на светемудрый и рассудительный Змей, который всегда может успокоить и утешить.

– А ты уверен, что я могу достойно противостоятьсоблазну? – тревожно спросил Камень, понизив голос. – Я же раньшенарушал правила.

– Но ты понял, что нельзя этого делать, и с тех порбольше не нарушаешь. Ты сделал выводы из своих поступков, ты извлек изсобственного опыта полезные уроки и теперь с успехом подаешь пример стойкости ивыполняешь возложенную на тебя богами задачу. Я же знаю, тебе порой оченьхочется нарушить, у тебя прямо все чешется – до того тебе хочется кое-чтоизменить, но ты терпишь и не поддаешься соблазну. Знаешь, говорят, что самыеревностные католики – это те, кто сначала как следует нагрешил. Вот и с тобойполучилось то же самое.