— Нет, — качает головой Публий и осторожно улыбается, — препараты надежнее. Они по инструкции ей положены на время поездки. Так что все законно и безопасно, не переживай.

Прижимаюсь к нему крепче и боюсь отпускать. С удовольствием бы сама поехала с Мемори лишь бы не ждать в четырех стенах. Но если я выйду с ИМС, то обратно уже никто не пустит. Да и Публий против.

— Хорошо, — отвечаю ему. — Пусть будет, как ты скажешь.

— А теперь нужно стены отмыть, — кивает военврач на роспись ручкой. — Каликс вернется, прочитает, решит, что ему адресовано и надолго задумается. Пожалеем вирусолога. Он в курсе, что ты женщина, но не знает, что мудрец. А пока будем убираться, я успею всех обзвонить. Где-то в нишах антисептик и салфетки. Поможешь найти?

Киваю и спускаюсь с колен медика, чтобы открыть первую нишу. Публий прав, нужно чем-то занять руки. Это отвлечет от ожидания. Пока ситуация с Мемори разрешится, я раз десять успею вымыть всю каюту. Поэтому стоит начать прямо сейчас.

Генерал больше не замечал времени. Оно текло мимо и глухо ворчало, словно горная река тащила воду через пороги. Наилий не чувствовал, где именно. Шум то вливался в левое ухо, то болтался под ногами, и все время казалось, что его меньше, чем нужно. Жизнь не может закончиться вот так. На полвдоха. Он написал план, что нужно сделать, и не успевал закончить ни один пункт. За что хвататься в первую очередь? За то, что быстрее? Или, что важнее? Раздал майорам и полковникам все, что мог, это должен сделать сам.

Обещал Дэлии перепись с тестированием, чтобы найти всех мудрецов, Публию присвоить звание майора, Дариона перевести в другое училище. Упрям старший сын и во всех конфликтах сразу хватается за посох. Из клетки не вылезает. Наилий поклялся себе, что не будет вмешиваться, но мальчишка так и останется по глупости рядовым. Экзамены идут, а он наказание отрабатывает.

Звонить нужно начальнику училища, а у генерала речь, как после третьего глотка Шуи. Языком еле ворочал хозяин сектора, слова забывал. Мог потерять сознание в середине разговора или уронить планшет от слабости. Сам себя не понимал. Время текло неумолимо и несло прямо в бездну.

— Рэм! — позвал Наилий, забыв, что личной тени больше нет рядом. — Флавий!

Вспышку просветления нельзя упускать. Если он снова забудется, то может больше не проснуться. Нужно успеть. Хотя бы Дариону помочь. Генерал виноват перед сыном. Не звонил, не приезжал, не видел совсем.

— Флавий!

От крика заболела голова, и стена перед глазами украсилась темными пятнами. В центре самого большого вдруг вспухла жирная черта. Наилий сощурился, пытаясь вглядеться, и заметил стык на крышке стеклянного саркофага. Зря кричал. Из закрытой капсулы генерала никто не слышал. Нужно нажать на кнопку или отдать команду голосом. Какое слово там было? Какое?

— Дарион, — тихо позвал Наилий и закрыл глаза. — Учись хорошо, сын. Исора, не бросай мать. Каллиста, Пиний…

Лица детей казались размытыми фотографиями рядом со строчками генетических карт. Для многих он так и остался всего лишь записью в графе «отец». Формальностью. Столько времени было позвонить, увидеться, а он другим занимался. Сектор, военные кампании, гнароши, легарцы. Передал все дела полковникам и не нужен больше. А шкатулку Каллисте так и не отвез. Найдут потом виликусы в его вещах, выбросят. Или заберет кто-нибудь для дочки.

Как Дэлия хотела назвать детей? Наилий не спросил и жалел об этом. Имена не забрать с собой в бездну, но он бы думал о них сейчас. Рэм должен выполнить обещание. Если не он, то надеяться больше не на кого.

— Рэм! — крикнул генерал в закрытые створки капсулы. — Рэм, ну где же ты?

Дэлию нужно спасать. Рагнар забрал её в Северные земли и не хочет возвращать. Как она там беременная?

— Рэм…

* * *

Публий хмуро смотрит в монитор аппарата УЗИ. Я мало что понимаю среди черно-белых пятен принятого и отраженного сигнала, а он уже пять минут что-то пристально разглядывает. Гель скоро высохнет…

— Что там?

— Нормально все, — через невыносимо долгую паузу отвечает военврач, — оба плодных яйца в матке, эмбрионы есть. Я одного не могу понять. Как ты узнала о беременности три недели назад? Еще и у лиеннов. Наш тест с собой брала? У него чувствительности бы не хватило. По циклу в тот момент задержки не было. Как?

— Я же мудрец, — отвечаю и морщусь, вытирая салфетками живот. Присох гель, отскребать нужно. — Есть методы точнее тестов и УЗИ. Но работают только со мной, увы, на поток поставить нельзя.

— Зачем мне поток? — ворчит Публий. — Одной тебя за глаза. На соленое тянет? Пить хочется?

— Да.

— Пей. Сколько хочется, столько и пей.

— Публий, что там с Мемори?

Военврач ставит датчик в держатель и выключает аппарат. На Дарии давно перешли на портативные, но на ИМС стоит высокоточный монстр, и к нему принято ходить на поклон в отдельное помещение. «Каждый прыщик можно разглядеть», — пытался шутить Публий, но я юмора не оценила. Да и не шутят с таким потерянным выражением лица.

— Флавий отзвонился, что поехал за ней. Медицинская коллегия, наконец, дала добро и оформила сопроводительные документы. Через несколько часов доберутся до границы сектора. Мемори там уже ждут. Друз отправил за ней машину.

— Он не удивился?

— Я думаю, нет, — хмурится Публий, — ему не столько важны её способности, сколько возможность забрать у Наилия мудреца. Раньше длиной посоха мерялись, теперь вот количеством психов в секторе. Без обид, Дэлия, к тебе это относится меньше всего.

Киваю, очень быстро забывая про выпад со стороны врача. У Мемори эталонный кризис. Она настолько неадекватна, что способности уже не имеют значения. Обычный буйный пациент психиатрической клиники. Несет чушь и делает ерунду.

— Хоть бы хорошо доехали.

— Хоть бы, — соглашается Публий и молчит.

Медики суевернее, чем кажется. Они до сих пор молятся несуществующим богам, если думают, что это поможет спасти пациента. Недолго Публий скептически смотрел на затею с путешествием Мемори в четвертый сектор. Наилию стало хуже, и военврач весь день звонил в Равэнну, чтобы ускорить согласование на коллегии. А когда лимит на спутниковую связь кончился, сел писать письма. Личные связи поднял, вспомнил тех, кто ему был должен. Вместо месяца ожидания и бюрократической волокиты, коллегия управилась за три дня. Я не видела раньше таких подвигов, но даже этого оказалось мало. Мемори ехала к Друзу, а Наилий умирал.

Бредил и не приходил в себя. Медики перепробовали все, чудесное лекарство так и не нашлось. Последние дни на ИМС стало очень тихо. Коридоры опустели, капитаны и майоры с учеными степенями бесконечно совещались, а возле саркофага медкапсулы дежурила реанимационная бригада. Главное, что сирена молчала.