В одном Эмиссар оказался прав. Конечно, матьсошла с ума. Руфь заметила, что Эли и Брит тоже стыдно за мать.

Дядя Арон и тетя Рутта часто смеялись послесвоих ссор и перебранок. Смеялись и, совсем как бабушка, хлопали себя поляжкам. Руфи хотелось, чтобы мать хотя бы улыбнулась, если уж она сидит вместе совсеми. Но нет, она не улыбалась, она даже не вязала, как другие женщины.

* * *

В тот день, когда мать, прихрамывая, сталаходить по дому, к Руфи снова вернулась зубная боль. Боль не утихала.

— Тебе надо поехать к зубному врачу! — усталосказала мать, которой надоело слушать ее стоны. И Руфь отправили в город безразрешения Эмиссара, потому что он был в городе на молельном собрании.

Мать объяснила Руфи, как найти врача. Как себявести и говорить. Платить не надо, за это платит школа, ответственная за зубыучеников. «Слава Богу», — сказала мать. Но деньги на билет Руфь получила. Элиприготовила ей бутерброды в дорогу и бутылку молока, как будто она шла в школу.

Йорген заявил, что у него тоже болит зуб. Номать не обратила внимания на его жалобу, и он остался дома. Поднявшись на бортпарохода, курсировавшего между островами и Материком, Руфь вспомнила, чтопрежде никогда не ездила на Материк одна.

У зубного врача пахло больницей, но дырки взубе Руфи не нашел. Глядя на нее с улыбкой, он сказал, что у нее безупречныезубы. Не успел он произнести эти слова, как боль прошла, будто ее и не было.Будто перед Руфью стоял не врач, а сам Иисус Христос в белом халате, которыйпростер руку и сказал: «Управляющая взяла на себя твою вину. Тебе все прощено.Иди и больше не греши, ты исцелена».

Руфь мысленно увидела Эмиссара, радостнымголосом возгласившего: «Аллилуйя!» — потому что у нее были белые зубы, «омытыекровью агнца».

Зубной врач дал ей глянцевую картинку,изображавшую корзину с цветами, и сказал, чтобы она не забывала чистить зубы.Руфь не возражала, она взяла картинку, дважды сделала книксен и покинулабольничный запах.

Дома на Материке стояли тесно и скрывали другдруга. Руфь направилась прямиком к книжной лавке, откуда школа получала имелки, и учебники.

Не успела она прикоснуться к ручке двери, какзалился дверной колокольчик и долго не умолкал. От его звона у Руфи началсяприступ кашля, она робко подошла к прилавку, не смея смотреть по сторонам.

Ей казалось, что сейчас все полки обрушатся нанее. Словно им все известно. Словно Управляющая посвятила их в суть дела. Влавке так сильно пахло мелками, клеем и книгами, что у Руфи заслезились глаза.И еще тут было слишком светло. Невыносимо светло.

Сперва все полки слились в одну. Потом онистали видны отчетливо и ничего опасного в них не оказалось. Корешки книг,бумага, карандаши, папки, шкатулочки со всякими секретами, рулоны с неизвестнымсодержимым. И потоки цвета. Руфь не могла отличить один цвет от другого, онилетели к ней как радуги.

Поморгав несколько раз, Руфь заметила заприлавком существо, похожее на куропатку. Куропатка сидела и вязала что-токрасное. Руфь подошла к ней.

— Добрый день! Храни вас Бог! — сказала она. —Я бы хотела купить цветные мелки.

Куропатка чуть улыбнулась и отложила вязание.Оно лежало на стуле и пылало ярким цветом. Потом она спросила, какие мелкинужны Руфи.

Руфь сняла ранец, достала коробку из-подтабака, в которой хранила деньги, и тут же на прилавке медленно пересчитала,что у нее было. Деньги на обратный билет были положены в карман.

Куропатка разложила на прилавке акварель,мелки, цветные карандаши и сказала, что сколько стоит. Руфь осторожно открылаакварель и посмотрела на краски. К счастью, в магазин вошел старик с мрачнымлицом и тростью и на какое-то время завладел вниманием Куропатки.

Руфь не могла решиться. Она подносила коробкик носу одну за другой. Нюхала. Мелки, акварель, цветные карандаши.Кисловатый запах сепаратора Управляющей. Откуда он тут?

Куропатка вернулась к прилавку, выбила в кассечек на книгу, которую выбрал старик, и сказала: «Спасибо». Прихрамывая, стариквышел из магазина, колокольчик залился как сумасшедший.

— Ну, как тут у нас дела? — улыбаясь, спросилаКуропатка.

Руфь показала на коробку с акварелью «Бьерке»и на коробку с мелками. Куропатка быстро подсчитала, оказалось, что это стоитна двадцать пять эре больше, чем было у Руфи. Руфь судорожно глотнула.

— А нельзя вынуть отсюда белый и коричневыймелки?

Куропатка отрицательно покачала головой.

Не переводя дыхания, Руфь предложиланарисовать рисунок, который они могли бы использовать в лотерее. Куропаткаулыбнулась, но снова отрицательно покачала головой.

На верное, здесь, на Материке, не было принятоустраивать лотереи.

В конце концов Куропатка открыла дверь ипозвала кого-то из глубины помещения. Оттуда явился щурившийся человек. У негобыли жесткие черные усы под большими ноздрями, из которых торчали волосы.

Куропатка объяснила ему, в чем дело, онпошевелил усами, потом одним пальцем быстро почесал блестящую лысину. Приподнявброви, он несколько раз смерил Руфь взглядом, засмеялся и сказал: «Ладно».

Руфь поняла, что сможет купить и краски, имелки. В горле у неё защекотало. Перед глазами мелькнул сепаратор Управляющей.Она отмахнулась от этого видения, забежала за прилавок и, схватив обеими рукамируку мужчины, встряхнула ее, пожала и снова встряхнула.

— Спасибо! Храни вас Бог всю жизнь! Аминь!

— Откуда ты? — спросил хозяин, и его лицорасплылось в улыбке.

Но Руфь была не в силах ответить ему. У нееперехватило горло. Чтобы скрыть это, она несколько раз провела рукой по лицу.Потом сложила в ранец свои сокровища. Бутербродам и бутылке с молоком пришлосьуступить им место и перебраться во внешнее отделение.

Пятясь, Руфь отступила к двери. Она кланяласьи делала книксены. Теперь продавщица была похожа уже не на куропатку, а наостроносое солнышко. Оба старика были непостижимо светлые и красивые. Стоя урадужных полок книжной лавки, они излучали доброту. Понять это было невозможно.

Руфь бежала по причалу, и за спиной у нееподпрыгивал ранец с красками. Он гремел, как старая швейная машинка, а Руфьдумала о хозяевах книжной лавки. Когда она станет знаменитой и богатой ипобывает в Америке, она придет в эту лавку и вернет им двадцать пять эре.Непременно. Ее радовала эта мысль. Она так ясно представляла себе эту картину.

На ней будет летнее небесно-голубое платье смаленькими розовыми бутончиками и порхающими по юбке бабочками. Полотняныетуфли она натрет мелом, чтобы они выглядели как новые. Вязаные ажурные перчаткии лакированная сумка через плечо. Волосы за это время посветлеют и будут похожина лунный свет. Однажды она видела даму с такими волосами. Она наклонится надприлавком и с улыбкой расстегнет лакированную сумку. Потом отдаст хозяевамдвадцать пять эре и скажет: «Спасибо за кредит!»