— Пусть бы в банке брала, — еще больше злиласьстарушка.

— Там процент платить надо, — отвечал неразумныйсын.

— Верно, а тебе и возвращать сумму не понадобится, —качала головой Лидия Константиновна. — Одна была у меня невестка, Юлечкалюбимая, остальные утки голодные, черви отвратительные!

Игорь вздыхал и уходил.

— Утки птицы, — однажды встряла в беседуКатя, — у них же крылья есть!

Бабушка повернулась к внучке и зло рявкнула:

— У этих нет! У них лишь три горла имеется! Потом ЛидияКонстантиновна спохватилась, обняла внучку и быстро сказала:

— Прости, маленькая. Просто я очень любила твою маму.

Одним словом, никого не удивил приход Евгении на свадьбу.Быстро положив сверток на специально отведенный для подарков столик, бывшаямачеха шлепнулась на стул около Кати и спросила:

— Чего куксишься?

— Голова болит, — отвернулась девочка.

Из всех папиных жен спокойно общаться Катя могла лишь сТамарой. Нину девочка не помнила, Евгению просто не переносила. Впрочем,экс-супруга Игоря платила падчерице тем же, она старалась не замечать дочьмужа. Но сейчас Женя решила быть милой.

— Надеюсь, тут свободно? — улыбнулась она.

— Угу, — кивнула Катя.

Хоть бабушка и велела внучке во время церемонии изображатьна лице радость, но Катя никак не могла заставить себя улыбаться.

— Ну и славно, — засмеялась Женя. Она выпиластопку водки, потерла руки и деловито спросила:

— Салат свежий, не пробовала? Какой вкуснее, оливье илис рыбой?

— Не знаю, — процедила Катя.

— Сама что ела?

— Ничего, — пожала плечами девочка.

— Брезгуешь, — радостно констатировала Женя иснова влила в себя порцию «беленькой». — И правильно!

— Просто не хочу.

— Сонька не нравится?

— Нормально.

— А по-моему, лахудра, — припечатала Евгения,опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.

Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая женапапы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она впоследнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ейудрапать от вполне положительного Игоря к какому-то спортсмену. Нет, бабушкаправа, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина —Юлечка.

— А где жаба? — неожиданно поинтересовалась Женяи, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.

— Ты о ком? — удивилась Катя.

— О Лидке, — заплетающимся языком пробормоталабывшая мачеха.

Катя заморгала, и Евгения уточнила:

— О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одномфлаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать — сожрет ее Лидка, как нас всехсхарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…

— Не смей так говорить о бабуле! — взвиласьКатя. — Сама ты жаба!

Вообще-то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, онаотлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкинойсильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более —оскорблять обожаемую бабусю!

— Молчи, шмакодявка! — распахнула глаза, подкоторыми размазалась, тушь, Женя. — Рот захлопни!

— Сама заткнись! — пошла в бой Катя.

— Ишь, разошлась «доченька», — прошипела Женя инаступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. — Получи, маленькаядрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Толькопримечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка!Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!

Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате наколени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получиласьздоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».

Женя заорала.

Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости началиозираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась кскандалистке.

— Катюша, что случилось? — спросила она у внучки.

— Ерунда, — тихо ответила девочка.

— Господи, ты уронила на себя тарелку!

— Пустяк.

— Сейчас уберут, — засуетилась бабуся.

— Эта шлюшка порвала мне юбку, — зашипела Женя,тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.

— Евгения, успокойся, — сухо сказала ЛидияКонстантиновна.

— Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был,пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капутпришел.

— Как тебе только не стыдно! — с чувствомпроизнесла Лидия Константиновна. — Небось за гвоздь зацепилась.

— Да вы у макаки этой сами поинтересуйтесь, —пошла вразнос Женя. — А ну отвечай, обезьяна, кто мне юбку изуродовал?

— Я, — твердо ответила Катя. — И еще раз судовольствием то же самое проделаю. Сейчас заодно и кофту твою в лапшу изрежу!

— Слыхали? — торжествующе уперла руки в бокаЖеня. — Во нахалка, даже не отрицает!

Лидия Константиновна всплеснула руками:

— Катенька! Неужто правда?

— Да, — сквозь зубы ответила девочка.

— Уж не выпила ли ты спиртного? — испугаласьбабушка.

— Нет.

— Немедленно извинись перед Женей, — велела ЛидияКонстантиновна, — а потом сбегай в гардероб да принеси мой палантин, пустьЕвгения им прикроется. Очень стыдно.

— Да, — закивала бывшая жена Тришкина и вдругскомандовала, заикаясь от переизбытка то ли злости, то ли алкоголя в крови:

— На к-к-колени, м-м-мерзавка!

— И не подумаю! — вскочила на ноги Катя.

— Внученька…

— Молчи, бабуля!

— Катерина! Как ты разговариваешь со мной? — оторопелаЛидия Константиновна.