Ни один родитель в здравом уме не позволит своему ребёнку пренебречь качеством образования, ничем не уступающему британскому. Это хороший задел на блестящее будущее. И ради чего? Ради интрижки с женщиной сомнительной свежести и ещё более сомнительной родословной?

Да Бастриков скорее меня на своём раскуроченном мерсе переедет насмерть, чем позволит сыну бросить на втором курсе один из лучших университетов мира. К тому же, помня, как мы познакомились… хорошо не жили и не стоит начинать.

На телефон приходит уведомление о прибытии водителя.

– Угостишь даму капучино?

Через дорогу ещё работает кофейный киоск, даже образовалась небольшая очередь из молодёжи.

– Ну, ты чего, Мариша? – Его глаза округляются, как будто бы я предложила пить из лужи. – Сейчас поищем хорошую кофейню.

– Тогда ничего не нужно. – Накрываю ладонью его руку, дёрнувшуюся к мобильному в кармане. – Это сиюминутная прихоть. За время, пока ты удовлетворишь свои запросы, пропадёт вся её прелесть.

Лиам поднимает руки ладонями вверх.

– Понял. Ну, пойдём.

Он шагает на зебру, а я мешкаю, склонившись к асфальту.

– Займи очередь, я догоню! Камень под пятку попал…

Ведётся. А я делаю вид, что меня не смутило его «Мариша», и что у меня внутри совсем ничего не дрожит и не стонет. Там, где появляются милые прозвища, начинаются сложности. Если и были мысли отсрочить прощание, Лиам этим неосознанно дал им хороший пинок.

Машина уже ждёт десятком метров выше. Прежде чем скрыться в такси, не удержавшись, оглядываюсь. Светофор, у которого растерянно стоит Лиам, загорелся красным. Ветер ласково треплет тёмно-русые волосы, игриво, словно утешая.

Хочу оставить ему что-то на прощание.

«Будь счастлив» – вкладываю искренне в улыбку, всем сердцем, всем не случившимся между нами. Только понятия не имею, что делать с той частью души, что просит ринуться обратно и прикоснуться ещё раз к этим его просто божественно-острым скулам?

Не знаю… Будь мне девятнадцать, я бы не раздумывала.

Я и сейчас не раздумываю. Быстро ныряю на заднее кресло. Машина трогается, набирает скорость, а больше ничего не происходит. Асфальт не раскалывается, и небо не обваливается мне на голову. Я – реалист, а у таких людей нет иллюзий, есть только обстоятельства.

Лиам

Я весь пропах её духами, отвязными как салки в летний ливень. В области лёгких так распирает, что я готов подарить ей полмира. А она… сбегает!

Не успеваю осмыслить её печальную улыбку, как тёмная макушка исчезает в недрах такси.

Адреналин долбит в голову! Светофор горит красным, перед глазами пелена, тоже красная. Быстро прикинув, что расстояние позволяет вовремя затормозить, выхожу на проезжую часть.

Размахиваю руками, показывая водителю белой бэхи, что отступать не намерен. И едва не прилетаю в лобовое, упираясь ладонями в капот, как раз в тот момент, когда машина тормозит.

Ну конечно, за рулём тоже баба!

Впервые мыслю, как махровый шовинист, но я сейчас так зол на весь женский род! Так растерян!

Сочные маты в мой адрес обнуляют все извинения, что готовы сорваться с моего языка. Едва переборов силу земного притяжения, подтягиваю эту тормознутую автоледи за грудки. Даже в лицо особо не всматриваюсь, некогда.

– Ты что творишь?! – рычит она на меня. – Придурок…

Я киваю на жёлтое пятно, тающее за её спиной.

– Помоги мне догнать вон то такси. Цена – не вопрос!

– Что, прям и натурой можно? – огрызается дамочка, но осекается, напоровшись на мой взгляд.

Волна адреналина понемногу сходит. Мои руки на шёлковом шарфе начинает потряхивать. Пальцы сжимаются, натягивая ткань вокруг женской шеи. Так и становятся маньяками. Одна тупит, вторая…

Машины сигналят всё настойчивее. Сдаётся.

– Пристегнись.

– Побыстрее можно? – На автомате щёлкаю ремнём безопасности.

– Кого догоняем хоть? Девчонка сбежала?

– Угу. – мажу взглядом по выворачивающей руль брюнетке.

Холёная особа неопределённого возраста и степени тяжести хирургической пластики.

– Ну так ты псих, – ржёт она уже открыто. – Оно и понятно.

Да и фиг с тобой.

Я реально психую. Киплю как вулкан! Так охота догнать Марину и выяснить, какого чёрта молчит её номер?!

– Ну что, чокнутый. Мы сели им на хвост, – раздаётся азартно через пару минут. – Готов выложить сто штук?

В замешательстве кошусь на силиконовую куклу за рулём. Не хило…

Я действительно готов выложить сотку, только за то, чтоб немедленно узнать адрес Марины? Да! Именно так. Узнаю, где она живёт, и устрою гадине разбор полётов!

Я медленно выдыхаю, чтоб успокоиться. Никуда она не денется. Будет по-моему.

Медитация не помогает. Сердце от злости только сильнее разгоняется.

– Диктуй номер счёта, – бросаю торопливо, когда бэха тормозит у здания театра. Такси уже отъезжает и цоканье каблуков тонет в темноте арки.

– Иди догоняй, – отмахивается она. – Только под колёса больше не бросайся. Любовь может того не стоить…

«Спасибо» бросаю, уже выходя из машины. Здесь домов пять, скрип калитки направляет меня к самому крайнему. Двор освещает тусклая лампочка: качели, участок земли метр на пять – тесно, но уютно.

– Марина? Это ты? – дребезжащий голос останавливает меня у забора. В большом окне колышется штора, являя сгорбленную фигуру в халате.

– Я, мам. Кто ж ещё?

– Я тебе чай заварила. Пей и ложись. Совсем не отдыхаешь.

Меня отпускает. Действительно с мамой живёт, не с мужиком, как я себе успел нафантазировать.

Сжимаю пальцами волосы у корней. Мне всё ещё хочется потребовать объяснений. Спросить, почему я чувствую себя как тот кусок латекса, который мы использовали и выкинули? А потом пытаюсь представить себя со стороны, глазами её матери: помятый, лохматый, весь перекошенный…

Плохое начало.

Пусть пьют спокойно свой чай. Завтра вернусь.

Дома маскарад в самом разгаре. В зале я единственный без маски, ну и отец ещё. Кстати, чего он с таким недоумением хмурится при виде меня?

Побег мой заметил?

– Что за выходки, Лиам? – подлетает ко мне его жена, не забывая корчить по сторонам улыбки. – Олег – публичный человек. Хочешь, чтобы фотографии тебя в помаде попали завтра в прессу? И это перед выборами?!

– Нонна, сбавь тон. – Отбираю у неё нетронутый бокал шампанского. – Похоже, ты перебрала.