гады. Но ничего. Отомстим сполна. — Капитан-лейтенант зло выругался.

Юрьев, смущаясь, спросил:

— Интересно, из-за чего вы ругались, когда к берегу подходили? Я хотел уже огонь открывать.

— Вот-вот, а у меня расчет пулемета замешкался малость.

— А если б не замешкался?

— Тогда — амба, — развел руками капитан корабля.

— Но вы ведь знали, что мы на острове. Как же так?! — возмутился Юрьев.

— Не знали, а предполагали, что вы живы-здоровы, надеялись. Но за то время, что мы к острову шли, все могло перемениться. Вели вы себя подозрительно. Кто от своих за стенку прячется да из «хлопушек» целится? Я все видел… Ладно, не кипятись, повзрослеешь на войне, обтешешься, — дружески тронул капитан-лейтенант Юрьева за локоть. — А папиросы бери… Но взамен… — неожиданно добавил он. — Знаю, у тебя на острове целый продовольственный склад. Выдели чего-нибудь из лакомств для славного экипажа.

Юрьев замялся:

— Дивизия придет… Для них…

— Будет тебе. Нашел ценность — ящик печенья. По рукам?

Алексей с минуту поколебался и протянул руку.

Справка.

Из доклада об итогах первого месяца войны 2-го корпуса ПВО.

Ценой огромных усилий установки РУС-1 были выведены из района боевых действий на Карельском перешейке и перебазированы на станцию Песочную. Ввиду создавшейся обстановки их дальнейшее использование оказалось нецелесообразным. Они подлежали консервации и больше до конца войны под Ленинградом не применялись… Из Москвы из НИИИС КА[3] спецэшелоном на вооружение 72-го отдельного радиобатальона были присланы две установки РУС-2 двухантенного варианта. Вскоре с радиозавода поступила первая станция «Редут» с одной антенной на неподвижном фургоне. Вместе с новой техникой в батальон влилось пополнение добровольцев-инженеров из НИИ-9, работавших до войны над проблемой обнаружения самолетов по отраженной радиоволне.

До каких пор будут «ноль-иксы»?

Сейчас на этом месте в Токсове на берегу озера Хипоярви расположена лыжная база Леноблоно. Спортсмены и отдыхающие, наезжающие сюда, и не догадываются, что в войну здесь стоял «Редут-1».

Посередине зеленого ковра в ста метрах друг от друга устремлялись ввысь две двадцатиметровые металлические вышки с антеннами — одна для излучения радиосигналов, другая для приема. Между ними был приземистый домик. В нем располагалась аппаратура, тут же находилась дежурная смена. У въезда на позицию вытянулся дощатый барак, приспособленный под казарму, где жили бойцы расчета. Опутанный маскировочной сетью, прятался за его торцом, почти у края обрыва, автофургон радиостанции.

Григорий Горевой первым увидел в предутреннем тумане, как к шлагбауму, закрывающему въезд на позицию, подъехала пятнистая легковушка и из нее вышли военные в фуражках. «Как пить дать начальство!» — отметил про себя Григорий. Пока командиры объяснялись с часовым, он позвал Осинина:

— Товарищ воентехник, кажется, к нам гости пожаловали, высокие!

Инженер батальона высунулся из аппаратной, вглядываясь в ту сторону, куда кивнул Горевой, и узнал:

— Да это же полковник Соловьев!

Он разгладил под ремнем складки на гимнастерке, поправил головной убор и заспешил навстречу начальнику службы ВНОС, на ходу бросив Горевому:

— Наведи тут пока марафет, живо!

Григорий проводил Осинина влюбленным взглядом: души не чаял в нем после того, как они повстречались в Песочной. Инженер не то что комбат, сразу узнал Горевого: «Как ты здесь оказался?! Вот здорово! А я думаю-гадаю, кого взять старшим оператором на «Редут». Поедешь со мной», — объявил Осинин, и Григорий был на седьмом небе от такого поворота судьбы…

А на позиции уже гремел бас полковника Соловьева:

— Заждались инженера установки? Но я слово держу. Знакомьтесь, военинженер третьего ранга Червов, — представил он Осинину коренастого попутчика с выправкой совсем невоенной, хотя в петлицах алело по шпале.

Осинин обменялся с ним крепким рукопожатием, представился.

— Ну и как техника, уже освоились? — спросил у Осинина Соловьев.

— «Видит» установка прилично, вышки высокие, — сказал Осинин и невесело пошутил: — Ее бы законсервировать для будущего музея радиоулавливателей самолетов как родоначальницу. А будет работать — не доживет до торжественного момента, рассыплется.

Соловьеву шутка не понравилась:

— Что вы хотите этим сказать? — повысил он голос, переходя на официальный тон.

— Только то, что аппаратура примитивна и несовершенна — лабораторные работы студентам выполнять, — невозмутимо ответил Сергей. — Я с тех пор как прибыл сюда, только и сижу над ней с отверткой да паяльником.

— А я знаю, что институт эксплуатировал установку, и совсем неплохо! — начал закипать Соловьев, — Так, товарищ Червов?

— Конечно, конечно, Дмитрий Васильевич, — с готовностью ответил тот, — «старушка» себя еще покажет.

— Не «еще», а с этого дня, — подытожил полковник. — Распорядитесь, чтобы дежурная смена заняла свои места. Включайте установку! — приказал он Осинину.

Через некоторое время на экране осциллографа запульсировала узкая световая полоска с частыми зубцами. Она действовала магически, и застывшие в полумраке люди не сводили с нее глаз. Молчали. Вдруг с правой стороны от центра экрана на световой ленте острой иглой выплеснул отраженный импульс.

— Есть цель! — воскликнул старший оператор Горевой.

— Сейчас определим, что за цель, — подтвердил Осинин и придвинул к себе планшет с расчерченной на градусы и разбитой на сектора картой воздушного пространства. Остро отточенным карандашом сделал на ней засечку: — Район Сиверской. Самолет взлетел с нашего аэродрома.

— Один самолет или несколько в цели? — спросил Соловьев.

Осинин не ответил, он вглядывался в экран. Наступило неловкое молчание. Горевой, как бы подсказывая инженеру, проговорил:

— «Ноль-икс».

— Что-о?

— Неизвестно, значит, — пояснил Осинин. — Но я думаю — один или два самолета. Слишком острая вершина импульса.

— Как же так? Нам нужно знать точное количество самолетов в цели. И какой тип?! — не отступал полковник.

Осинин пожал плечами:

— Ошибки допустимы — плюс или минус: чем больше самолетов в цели, тем больший процент на поправку. По техническим условиям.

— Никаких ошибок, — резко перебил Соловьев. — Ни единой! Отвечать будете головой.

Отметка от цели исчезла так же неожиданно, как и появилась.

— Наверное, посадка, — прокомментировал Горевой.

А через минуту-другую импульс снова прорезал световую полоску на экране. И опять по форме был похож на иглу.

— Вот те раз, как он здесь оказался? Ей-богу, тот же самолет, товарищ полковник. — Горевой сверил местонахождение цели с картой и сделал засечку. — Это уже район Тосно.

— Вы уверены, что это та цель? — спросил Соловьев.

— Больно похожа, — ответил Григорий.

— «Мертвая зона», — проговорил Осинин. — Цель пропала, когда вошла в зону, куда лепесток диаграммы направленности антенны не доходит. А потом снова вошла в радиус видимости.

— Как же исключить «мертвые зоны»? — задумчиво, будто рассуждая с самим собой, произнес Соловьев, — За целью ведь надо вести наблюдение неослабно, постоянно.

— Нужны еще станции, Дмитрий Васильевич. И расположить их следует так, чтобы каждая перекрывала «мертвую зону» другой, — высказался наконец Червов.

— Вы правы, — утвердительно кивнул Осинин и невольно спросил