по пальцам пересчитать, и у тех с головой явно что-то не в порядке, раз думают, что при гильдии жилось хорошо. Тут другое. Есть просто такой тип людей, для которых война никогда не заканчивается.

Зачерпнув еще прохладной воды, Кроуфорд половину вылил на угли, а вторую выплеснул себе на макушку, фыркнул, обтер свою бороду ладонью и продолжил:

— Уж больше двадцати лет прошло с тех пор, как император присоединил эти горы к Империи, целое поколение успело бороды пустить, что себя иначе как имперцами и не кличут, а все равно находятся еще дураки, что продолжают воевать и говорят про свободный Хэйденскельд. Для таких любая цена будет приемлемой, и пусть даже надо будет инженерам кланяться или левую руку пожать.

— А для нас? — внезапно вскинул голову Гарет и посмотрел прямо в глаза Кроуфорду. — Есть слишком высокая цена для Последней Стражи?

— А у Последней Стражи, — влез Сивард со своей неизменной жуткой ухмылкой, — нет никаких «нас». Церковь и щелкуны из ордена Агатерии могут сколько угодно верещать про высокие идеалы и великие цели, но после этого они остаются за высокими стенами, в окружении стекла. В конечном итоге остаешься лишь ты сам, меч в твоей руке, и малютка в красивом платьице, что может в одно мгновение вскипятить тебе кровь в жилах. И при таком раскладе каждому самому приходиться решать, какую цену он может заплатить, благо, как мы недавно могли убедиться, ты готов оплачивать свои счета, не отходя от прилавка.

— Она не оставила мне выбора! — Гарет вскочил со своего места, точно готовый к драке пьяница из таверны. — У меня не было времени подумать!

— О, когда есть время подумать, каждый выйдет белее первого снега. Но вот то, что человек делает бездумно — это и есть его истинное лицо. И твое лицо — то что надо, красавчик, высший сорт.

— Довольно! — Кроуфорд поднялся резко, в очередной раз забыв про колено и сморщившись от боли.

— Она могла просто пойти с нами! Жить под присмотром Агатерии!

— Да я бы сам лучше сдох, чем жить под таким присмотром.

— Я сказал: довольно!

Кроуфорд положил левую руку на плечо Гарета, сжал крепко и с силой развернул его к себе.

— Многовато жара для тебя, парень. Пойди проветрись.

Но Гарет лишь упрямо сжал челюсти, тяжело дыша, и, раздери его Семеро, не двигался с места. Кроуфорд сложил пальцы правой руки в кулак, собираясь сделать то, что должно, когда молодой Страж вдруг заговорил, и в его голосе не было и толики вызова — лишь растерянность.

— Я запутался, мастер Кроуфорд, — сказал он. — Я не понимаю. Вы занимаетесь этим сколько? Двадцать, тридцать лет?

— Тридцать шесть, — сказал Кроуфорд тихо и едва ли хоть кто-то его услышал.

— То, что говорят про инженеров — правда? Они действительно одержимые властью чудовища, а то, что делаем мы — необходимо и угодно Создателю? Это лучшее решение из возможных?

Кроуфорд убрал руку с плеча своего подопечного и вздохнул.

— Это решение. На войне можно лишь победить или сдаться, как это сделали за Южным Пределом, и поверь мне, ты не захочешь жить так, как живут люди Пророка.

Гарет опустил взгляд, кивнул и как будто смирился, а значит Кроуфорд мог больше ничего не говорить. Не должен был говорить, это уж точно, но губы его продолжали двигаться и слова продолжали звучать:

— Посмотри вокруг, парень, взгляни даже на меч, что ты носишь в ножнах — метод получения стали для него открыли инженеры. Зелья в наших походных сумках тоже результат их нашептанных демонами знаний, как и обезболивающие микстуры, и лекарства, что борются с заражением крови. Спички в каждом втором кармане, зерна, что дают урожая вдвое больше прежнего, дороги, что десятилетиями терпят тяжесть солдатских сапог. Они строили башни и дворцы, которые даже спустя три столетия не могут превзойти наши лучшие строители, они дали тепло под наши крыши и еду для наших детей.

— И потому мы теперь выслеживаем каждого из них, точно бешеного зверя? Клеймим их порождениями Леворукого и заковываем в стекло тех, что помоложе, отдавая их на милость и произвол Агатерии?

— Мы делаем это, потому что мы не скот. Люди дают свиньям и курам теплый дом, кормят их досыта, но забирают себе все, что они могут нам дать и режут на ужин их детей. И мы не видим в этом ничего плохого, вообще не смотрим на это событие с точки зрения «хорошо» или «плохо». Просто делаем, просто потому что мы выше них на порядок, и просто потому, что можем. И именно так нас и воспринимают наделенные магией: как скот, как низших существ, которых они взрастили себе в услужение, и все их дары — это лишь дополнительная порция корма в корыте.

— Поэтому проще убивать детей? — Гарет не поднял головы, поэтому Кроуфорд не мог увидеть его лица, но в голосе молодого Стража появились опасные, истеричные нотки.

— Да, гораздо проще, уж можешь мне поверить, — ухмыльнулся Сивард. — Ты же видел мое сладкое личико, верно, парень? Думаешь, я родился таким? Эту славную улыбку я получил уже после того, как встретился со взрослым инженером, причем довольно посредственным, далеким от звания магистра. А где, по-твоему, потерял свой глаз легендарный Кроуфорд? Или помнишь Беренгара, у которого половина лица точно оплывшая восковая свеча? Спроси у него, стоит ли убивать детей, что шепчутся с демонами, или лучше подождать, пока они научатся управлять огнем.

— То, что мы делаем, Гарет, может и не самое благородное занятие, но это то, что необходимо делать. Малая кровь, которую стоит пролить.

— Она боялась нас, Мастер Кроуфорд. Я видел это.

— Потому что пока мы сильнее, — Сивард откинулся назад, привалившись спиной к стене, и положил руки под голову. — Забери у человека страх, и ты посмотришь на него настоящего. Со временем страх в глазах любого инженера исчезает, его сменяет презрение, а потом их амбициям становится тесно в маленьких городах.

Кроуфорд хотел приободрить парня, хлопнуть пару раз по спине или что-то в этом роде, но все это казалось каким-то фальшивым, вымученным, так что в итоге он не сделал ничего — только вздохнул и сказал твердым и спокойным голосом:

— Пойди прогуляйся, Гарет, подыши немного. Это приказ.

Гарет стукнул себя кулаком по груди,