Поэтому мы должны поддерживать друг друга. И жить в миредруг с другом. То, что про­изошло вчера, просто возмутительно.

Я знаю, — мягко повторила Джорджия. — Но это не моя вина.

Миссис Буншофт медленно потягивала ко­фе из белой кружки, неотводя глаз от дочери.

Я подумала об одном хорошем деле, кото­рое ты можешь сделатьсегодня, чтобы я боль­ше не сердилась, — объявила она. — Это связа­но с твоимболваном.

Лицо Джорджии просветлело.

Правда? И что же?

Вчера вечером я говорила с миссис Кра­мер. Ты ведь знаешь еедочку Мэгги, не так ли?

Джорджия кивнула, пережевывая кусочек тоста.

Да. У Мэгги сломана нога.

Не совсем так, — уточнила ее мать. — Мэг­ги сейчас винвалидном кресле, бедняжка. У нее серьезный перелом бедра.

Джорджия проглотила тост и потянулась к кувшину сапельсиновым соком.

И что же ты хочешь, чтобы я сделала?

Миссис Буншофт поставила кружку с кофе

и перегнулась через стол:

Я подумала, что было бы очень мило, ес­ли бы ты со Слэппизашла к Мэгги и устроила для нее маленькое представление. Она чувствует себяодинокой и подавленной. Это бы ее навер­няка подбодрило.

На лице Джорджии расплылась улыбка.

Отличная мысль, мам! Я это сделаю! — Она повернулась кСлэппи: — Мы как раз опробуем наш новый номер, верно, Слэппи? — И сама жеписклявым голоском Микки-Мауса за него и от­ветила: — Верно.

«Это и впрямь отличная мысль, — подумал Слэппи. — Они даже исами не знают, насколь­ко отличная. Может, мне все-таки не придется их убивать.

Участие в этом спектакле и будет моим добрым делом. И наэтот раз ничто его не испортит».

— Доброе утро. — В кухню вошла Стелла. На ней были белыешорты и лиловая маечка без рука­вов. На голову она уже успела надеть своюсирене­вую панамку. — Я тоже пойду, — заявила она.

Крамеры жили в большом каменном белом доме, украшенном вдольфасада белыми колон­нами. Он стоял на вершине довольно крутого подъема,превращенного в газон со стороны па­радного входа.

С обеих сторон от колоннады вдоль дома тя­нулись цветники.Трава на склоне, ведущем к улице, была мягкой и коротко подстрижен­ной, ееокаймляли так же аккуратно подстри­женные вечнозеленые кусты и красивые высо­киедеревья.

День был такой чудесный и солнечный, что Джорджия решилаустроить свое чревовещательское представление прямо на лужайке пе­ред домом.Она выкатила Мэгги и поставила ее кресло перед клумбой с цветами. Затем из га­ражавынесла складной стул для себя.

Мэгги было одиннадцать лет. Это была не­высокая тоненькаядевочка с волнистыми свет­лыми волосами, яркими зелеными глазами и ос­лепительнойулыбкой. Но в последнее время она редко улыбалась. Она была спортивной и оченьподвижной, из тех детей, которым никогда не сидится на месте.

С тех пор как она сломала бедро, когда, буду­чи на каникулахс родителями, каталась на водных лыжах, она чувствовала, будто попала в за­падню.Западней было инвалидное кресло.

Джорджия надеялась, что, проведя какое-то время с Мэгги,сможет хоть немного подбодрить девочку. Щурясь от солнца, Джорджия уселась наскладной стул и устроила Слэппи у себя на коленях.

У меня пока не очень-то хорошо получает­ся, — призналась онаМэгги. — Я только-только по­лучила Слэппи, и у меня еще не было времени какследует отработать с ним какой-нибудь номер.

Джорджия ожидала, что Стелла сейчас ввер­нет что-нибудьязвительное, но та обещала ма­тери, что будет вести себя лучшим образом.

Она не стала делать обычных ехидных заме­чаний. Скрестивноги, она сидела в тени вечно­зеленого дерева, рассеянно расправляя стебель­китравы; лицо ее было скрыто мягкими поля­ми сиреневой панамки.

Джорджия просунула руку в дырку на спине болванчика,нащупала там рычажки для управ­ления ртом и глазами. Для проверки несколько разоткрыла и закрыла рот куклы.

— Я немного нервничаю, — сказала она, про­кашлявшись.

— С чего тебе нервничать? — удивилась Мэг­ги, ерзая вкресле. — Это всего лишь я. А ты ведь знаешь, меня что угодно рассмешит.

Спасибо за поддержку. Мне она необходи­ма, — улыбнуласьДжорджия. И повернулась к Слэппи: — Как ты сегодня поживаешь, Слэппи?

Бре-ке-ке-ке! — ответила она за него.

Это еще что значит? — строго спросила Джорджия.

Это значит, что меня жаба душит, — отве­тил Слэппи.

Шутка получилась так себе, но Мэгги засме­ялась.

Грудная жаба? Ты что, болен, Слэппи? — спросила Джорджияболванчика. И заставила его губы раскрываться и закрываться, постукивая:

Нет. Я жадничаю.

Так тебе чего-то жалко?

Жалко у пчелки. А у меня занозы!

Мэгги засмеялась и захлопала ладонями по подлокотникамкресла.

Джорджия, ты молодец! — воскликнула она. — Я даже почти незамечаю, как ты шеве­лишь губами!

Ха-ха, — саркастически отозвалась Стел­ла. — Напомните мне,когда надо смеяться.

Стелла, ты же обещала! — рассердилась Джорджия.

Упс! Прошу прощения, — пробормотала ее сестренка.

Давай, покажи ещё что-нибудь, — попро­сила Мэгги. — Мненравится писклявый голо­сок Слэппи, он такой смешной.

Сама ты смешная, — заставила болванчи­ка ответить девочкеДжорджия. — Сплошная смехота!

Ну-ну, будь повежливее, Слэппи, — уко­рила она его. — Разветвоя мама не учила тебя хорошим манерам?

Как она могла? — ответил Слэппи. — Она ведь была дубовойколодой.

Мэгги откинула голову назад и расхохоталась.

Джорджия, это так мило с твоей сторо­ны, — сказала она.

«Да! И с моей стороны тоже мило! — радост­но подумал Слэппи.— Вот он я! Развлекаю девчонку со сломанной ногой. Дело — добрее не придумаешь.А всего-то и нужно, что помалкивать и строить из себя деревянного болвана.

Доброе дело Слэппи номер один!

Я еще жив! Еще жив!»

Слэппи, а ты знаешь, как помешать дико­му слону преследоватьтебя? — спросила Джор­джия.

Лишить его кредитной карточки? — заста­вила она егопропищать в ответ высоким мыши­ным голоском.

Эту шутку я уже слышала, — сказала Мэг­ги. — Но все равносмешно.

Джорджия снова повернулась к Слэппи, но донесшийся от домазов заставил ее прерваться.

— Джорджия, тебя к телефону! — крикнула мама Мэгги, стоя упарадной двери.