Отпусти меня, дура! — приказал ей Слэп­пи. — Отпусти менясейчас же, чтобы я мог при­кончить его!

Больше этому не бывать... — снова про­бормотала Джорджия.

Она подняла двух брыкающихся, дергающих­ся деревянныхчеловечков повыше и с силой швырнула обоих в раскрытую дверцу какого-тоаппарата, стоящего у стены. Перед глазами ле­тящего Слэппи кухня слилась в однонеразбор­чивое пятно. Он ахнул, когда понял, куда имен­но бросила его Джорджия.

Измельчитель для мусора. Он узнал его, но времени закричатьему уже не хватило. Следом за ним в раскрытую дверцу влетел Уолли, и их прижалодруг к другу.

За миг до того, как его пронзила боль, Слэп­пи успелуслышать гул измельчителя, сначала тихое, просто рокот, а затем оглушительноеры­чание. Боль началась со ступней, быстро подня­лась вверх, охватывая ноги,тело. Уолли и Слэп­пи в один голос закричали. Их последний крик смешался сревом перемалывающего их меха­низма — перемалывающего их в щепки, опилки иклочки ткани.

Смалывающего их в черноту...

С пронзительным криком Слэппи открыл глаза и моргнул.Дернувшись, сел. Он дрожал всем телом. Его деревянные челюсти постуки­вали. Онпытался проморгаться, так как глаза его залил резкий свет.

«Я что, мертв? — подумал он. — Так вот, зна­чит, на что этопохоже...»

Бесформенные пятна приобрели резкость. Комната. Знакомаякомната.

Он узнал стул. Гримировальный столик с за­пыленным мутнымзеркалом. Металлический сундучок, стоящий у стены с потрескавшейся штукатуркой.

Гримерка? У Слэппи отвалилась челюсть.

«Я что, снова в театральной гримуборной?»

В поле его зрения вплыл наклонившийся над ним ДжиммиО'Джеймс:

Слэппи?

Слэппи лишь таращился на него, не в силах произнести нислова.

Слэппи? Ты в порядке? — спросил Джим­ми. — Что с тобой?Почему ты так извивался? Ты без конца кричал во сне.

Слэппи опять моргнул.

Я... Кажется, мне приснился кошмар.

Джимми фыркнул.

Деревянному болванчику снятся кошма­ры, — пробормотал он. —Неплохая шутка. — И нахмурил брови, глядя на Слэппи. — Зная твой злобный нрав,могу представить, какой это был отвратительный кошмар.

Д-да, именно, — заикаясь, выговорил Слэп­пи. — Это был мойхудший кошмар. Мне присни­лось, что мне нужно совершить три добрых дела.

Джимми покачал головой:

Представляю, в каком ты был ужасе. Пос­лушай, нам нужнопоговорить.

Но деревянный человечек его не слушал. Он вскочил на ноги ирадостно заплясал.

Я жив! — восклицал он. — Я жив!

Он подпрыгивал, кружился и в восторге хло­пал в ладоши,вскинув руки над головой.

Все это сон! Йо-хоооо! Я жив! Слэппи жив! Слэппи живой!

Слэппи. — Джимми встал у него на пути, чтобы прервать еготанец. — Ты меня слышишь? Нам необходимо поговорить.

Слэппи вспрыгнул на край сундучка и не­брежно кивнул Джимми:

О чем, страхолюдина?

Я больше не могу выступать с тобой, — от­ветилчревовещатель, скрестив руки на груди. — Я не могу позволить тебе травмироватьдетей. Ты слишком злобен. Тебе нельзя выступать.

Слэппи, откинув голову, закатился жестоким смехом:

А разве у тебя есть выбор, Джимми, маль­чик мой? Я — все,что у тебя есть.

Нет. С тобой покончено. Больше тебе не выступать, Слэппи, —настойчиво повторил Джимми.

Болванчик вскочил на ноги.

Знаешь что? Надоела мне твоя болтовня! Довольно! Отнынеглавным в шоу буду я, а ты можешь отправляться на все четыре стороны!Представление — это я, а не ты! Я...

Громкий стук в дверь гримерной прервал Слэппи. Человек вкоричневой униформе вта­щил в комнату большой сосновый ящик.

Для вас посылка, мистер О'Джеймс.

Джимми поблагодарил его и нагнулся, что­бы открыть ящик.

Слэппи засмеялся:

Надо же, как замечательно! Размером как раз тебе сойдет длягроба! И как вовремя!

Джимми проигнорировал его колкости.

Интересно, кто прислал мне это, — задум­чиво пробормотал он.Наконец крышка слете­ла. — Ого!

Внутренность ящика была выложена малино­вым бархатом. А надне, вытянувшись во всю дли­ну, лежал деревянный болванчик чревовещателя.

Он твоя точная копия! — воскликнул по­раженный Джимми,почесывая затылок. — Мо­жешь себе представить?

Слэппи не произнес ни слова. Джимми про­тянул руку иоткуда-то от ног болванчика вынул стопку пожелтевших листков бумаги. Он быст­ропролистал их. И когда повернулся к Слэппи, на лице его играла широкая улыбка.

— Знаешь, Слэппи, иногда кошмары стано­вятся явью!

Джимми опустил глаза на листки и начал быстро читатьзаклинание.