Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы бы хотели, если не возражаете, получить деньги назад НЕМЕДЛЕННО, уж будьте так любезны. Если же у Вас нет миллиона фунтов (а у Вас его наверняка нет), Вы не оставляете мне никакого выбора. В случае, если долг не будет возвращён в течение трёх дней, Старкросс-Холл, прилегающая к нему земля и всё имущество будут у Вас отобраны и проданы Советом с аукциона 25 мая.
Угрожающе Ваша, миссис Нора Куклапукла, ГСГБ (голова Совета города Бартоншир)
P. S. Я слышала, это сырая и мокрющая дыра, даже от Вашей изгороди воняет непонятно чем.
– ЧЕГО-О-О-О? – Живчик уставился на письмо во все глаза. Нет, он, видимо, чего-то недопонял. Он перечитал послание ещё раз и ещё, пытаясь сообразить, что к чему.
Что эта Нора Куклапукла о себе думает? Старкросс – не какая-то там древняя развалина, это их любимый дом! Нельзя его продавать чужакам – такая чушь никому и в голову не придёт! Не могут Пепперы с ним расстаться… или могут? В сердце у Живчика начала тлеть искра сомнения. А потом сердце у него упало, потому что он вспомнил второй пункт «Полезных советов и указаний»:
2. Любимец привязан к своему дому навеки.
Привязан? Да ничего подобного! Он лихорадочно складывал в уме:
(Старкросс + Живчик Пеппер) – Винни Пеппер = Беспросветное горе
Что, если Винни заставят уехать из Старкросса, а его она бросит здесь? Он останется, а её не будет?! Вечной разлуки с Винни ему точно не выдержать. В смерти и так-то радости мало, а остаться ещё и без Винни – об этом даже подумать страшно. Да уж, не одна беда, так другая. Он снова перечитал письмо, пытаясь вникнуть в его смысл, и тут вдруг в глаза ему бросилась фраза: «Даже от Вашей изгороди воняет непонятно чем».
Из глубин памяти тут же выскочило воспоминание. Ну конечно – та тётка у забора! Неужели под изгородью пряталась сама голова Совета? Он прыгнул поближе к стулу. Ситуация в очередной раз требовала громкого лая.
– ЛОРД ПЕППЕР, ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ? – заливался Живчик. – Просыпайтесь, слушайте! Дело серьёзное! НЕОБХОДИМО ДЕЙСТВОВАТЬ!
Но у лорда Пеппера был особый талант не замечать того, что ему не нравилось, так что он успел снова заснуть и даже ухом не повёл. Живчик попытался дышать ровно и думать спокойно.
А почему эта Куклапукла пряталась у изгороди? С какой радости откопала долг почти трёхсотлетней давности? Как так вышло, что раньше никто о нём никогда не упоминал? Живчик заворчал себе под нос – мысли в голове метались во все стороны, как шарик в автомате для пинбола.
Существовал только один выход. Он прихватил в кладовке пачку имбирных пряников, направился прямиком в сарай и созвал чрезвычайное заседание ОПС.
– Если вы закончили препираться, сколько кому достанется пряников, то Живчик, как мне кажется, хочет вам что-то сказать.
– Да, Габриэль, спасибо, ещё как хочу. Орландо, записывай, ладно?
Обезьянка взяла в лапу кусок мела, облизала язычком и написала на стене амбара: «ПЁСИК-МОСИК ПЕРЕЖИВАЕТ».
– Э‐э-э… спасибо. До меня дошли сведения, что Старкроссу грозит Большая Беда. Как вы знаете, лорд и леди Пеппер – лучшие люди на свете, но есть у меня такое ощущение, что барометр у них в голове постоянно показывает «Мне без разницы».
(Это было совершенно верно. Однажды у лорда Пеппера в халате на целый месяц поселился голубь, а лорд так этого и не заметил.)
Мартин вцепился лапками в свои пухлые щёки.
– Ой, только не это! Что, в бальной зале опять барсуки завелись?
– Нет. Вынужден сообщить, что даже хуже.
Живчик прочистил горло и зачитал письмо.
После этого все заговорили разом.
– Чушь какая-то. Пепперы всегда жили в Старкроссе. Мне кажется, этот «солнечный заяц из огурца» – какая-то выдумка, – заметил Мартин.
– Ойхинея полная! – возмутился Орландо.
– Гммм, – высказался Валентин, задумчиво двигая длинными ушами и разглядывая письмо. – Может, так оно и было. Монти Пеппер действительно был заядлым экспериментатором. Однажды разнёс в щепки свою обсерваторию… Его жена Арабелла так разозлилась, что отобрала у него любимый телескоп – он потом месяц на неё дулся. Извлекать солнечных зайчиков из огурцов – это очень на него похоже.
– Однако, наглость какая! Откуда эта Куклопуклина знает, что Старкросс – «сырая и мокрющая дыра»? – Вид у Габриэля был страшно обиженный. – Да никто из этого Совета отродясь тут не бывал. Строго говоря, тут и вообще никто никогда не бывал.
– Это верно, если бы бывал, мы бы точно заметили, – согласился Мартин. – ОПС такие вещи не пропускает, ну нет, глядит в оба. Нас не проведёшь. – Хомяк гордо выпятил грудь, но тут же сморщил нос и принюхался: – Кстати, а вы тоже запах чувствуете?
Мало кому известно, что если призрак чего-то стыдится, то от него пахнет мятой. Все посмотрели на Живчика, а тот сильно смутился и опустил глаза в пол.
– Ну ладно, – сознался он наконец. – Три недели тому назад я действительно видел какую-то странную тётеньку – она пряталась под изгородью, а напугать её мне не удалось, сколько я ни пытался, ну и… в общем, я никому ничего не сказал. Хотя почувствовал, что всё это не к добру. Так что один человек из Совета тут всё-таки побывал. – Он виновато посмотрел на друзей. – Простите меня, пожалуйста.
– Не переживай, – сказал Валентин. – Откуда тебе было знать?
– Это я во всём виноват. – Живчик с несчастным видом закрыл уши лапами. – Я ведь сразу подумал, что она что-то замышляет и что нужно придумать что-нибудь очень страшное.
Валентин улыбнулся.
– Да мы же призраки, глупышка, мы ненастоящие. В смысле не по-настоящему настоящие.
Мартин удручённо вздохнул.
– Живчик, мы не можем сделать НИЧЕГО серьёзного. Я думал, ты это уже сообразил.
И хвост, и уши у Живчика обвисли.
– Но ситуация-то хуже некуда! Я думал, что в таких ситуациях всё происходит, ну… по-другому.
– Ты, главное, сильно не огорчайся, – утешил его Габриэль, обхватив крылом за плечи. – В любом случае, – продолжал гусь увещевающим тоном, – всё будет хорошо. Здесь вообще ничего плохого не происходит. Пепперы в Старкроссе будут всегда – всегда были и всегда будут. Ничего у этого Совета не выйдет.
Действительно, если у Пепперов и было особое свойство, так это умение оставаться на одном месте: за Старкросс-Холл они цеплялись, как мох за стенку. В общем, все сошлись на том, что это всего лишь буря в стакане воды. То есть все, кроме Живчика. Подступала большая беда. Он это чуял.