Я поставила фотографию на место и покинула офис. Вечером,встретившись с Валеркой, всерьез подумывала предупредить его, но это показалосьмне глупостью: даже если Светка попытается свести с ним знакомство, обманутьего она не сможет. Он разумный парень, к тому же, как я успела заметить,наблюдательный. Следовательно, выдать себя за меня у нее не получится, асоперниц я не боялась.

О фотографии я ему тоже ничего не сказала, не желая долгихобъяснений по поводу Светки. К тому моменту я уже решила, что терпению моемупришел конец и мне придется предпринять некоторые шаги. Я обратилась к людям,которые умеют убеждать, и через несколько дней Светка покинула редакцию, но ещеупрямилась, не желая уезжать из Петербурга. Устроилась в другую газету — явидела материалы за ее подписью, как всегда, совершенно бездарные. И с новойработы Светке пришлось уйти, ее преследовала череда неудач, которые она, скореевсего, и воспринимала как неудачи, а не как чью-то злую волю. Вряд ли ей пришлов голову, что они каким-то образом связаны со мной, раз долгих пять лет япроявляла завидное терпение. В конце концов Светка уехала и, как мне казалось,исчезла из моей жизни навсегда.

Не сговариваясь, мы разделили территорию: она обреталась вмоем родном городе, а я поклялась, что никогда туда не вернусь. Тем более что ктому моменту мой отец умер от инфаркта, а мама после долгих колебанийперебралась в Германию к своей младшей сестре. На этом я и поставила точку в нашейистории.

Как оказалось, напрасно. Светка погибла, и я, не чувствуя ниособого горя, ни тем более удовлетворения, не могла просто так отмахнуться отданного факта.

Сделав очередной круг по парку, я устроилась на скамейке,подставив лицо солнцу. Мысли вдруг покинули меня, было хорошо просто сидеть,безвольно опустив плечи, греться на солнышке и ни о чем не думать.

Совершенно неожиданно я представила Валерку. Настолько ярко,что почувствовала его запах и даже прикосновение. То, что мысль о нем пришламне сейчас в голову, неудивительно, раз уж я сегодня вспоминала свою историю.Странно то, что я позволила этой мысли настолько завладеть мной.

Обычно мысли и воспоминания о Валерке я поспешно гналапрочь, пока они не успели причинить боль. Мы прожили вдвоем две недели, потом яуехала на пару дней, а вернувшись, не обнаружила ни его, ни его вещей, низаписки, которая бы это исчезновение как-то объясняла. Вряд ли он принялрешение оставить меня за те два дня, что я отсутствовала, следовательно, ссамого начала знал, что любовь наша ненадолго, не то непременно посвятил быменя в свои планы.

Я хотела убить себя, потом хотела найти его… Я много чегохотела, но не сделала ничего. Есть события, которые надо просто пережить. Повозможности — без бурной деятельности, чтобы не тянулся длинный шлейфпоследствий и поступков, которых ты всю оставшуюся жизнь будешь стыдиться,пытаясь забыть. А так: было и нет. И не было. Вообще никогда.

Наверное, проявив настойчивость и обратившись к нужнымлюдям, я бы узнала, где он, и разобралась бы в причине такого жестокогопоступка по отношению ко мне. Но дело это являлось для меня настолько личным,что даже просто говорить о Валерке с кем-то я не могла. За что теперь благодарюсудьбу и свой здравый смысл.

Я поднялась со скамейки, снова напомнила себе про зонт ипобрела домой. Мысли в голове текли неторопливо, в такт шагам, я щурилась насолнце и даже улыбалась. Вечером, ложась спать, я была убеждена, что увижу восне Светку. Раз уж она и раньше вторгалась в мою жизнь с завидным упорством,сегодня самое время. С тем и уснула.

Не помню, что мне снилось, но точно не она, однако вполовине пятого утра я проснулась с ощущением тревоги и беспокойства. Сталоясно: больше не усну. Я прошлась по комнате, чувствуя, что тревога всенарастает. Выпила на кухне чаю. Ощущение было не из приятных — будто кто-тостоит за спиной.

— Эй, если это ты, дай знать… — позвала я. И тут жепожалела о своей шутке: свет внезапно погас и сразу вспыхнул вновь. —Здорово, — похвалила я и вздохнула.

Есть вещи, над которыми лучше не ломать голову, их надопросто записать в случайности. Поэтому голову ломать я не стала, кивнула, ещераз вздохнула и направилась к компьютеру. Светкин сайт нашла без труда. Сайтбез фантазии, зато с претензией, как все, что она делала. Удивление вызвалолишь одно обстоятельство: она зачем-то поместила здесь ту самую фотографию, гдея с Валеркой. Подпись под ней: «Я с другом». Неужели рядом с ней не было ниодного мужчины, который заслужил этой подписи? Или и это она сделала, чтобыдосадить мне?

Против желания я уставилась на фотографию, пытаясьпредставить, что было бы со мной, не сбеги тогда от меня Валерка? Я была бысчастлива? Была, не была… Ага, вот и сообщение о гибели Светки. Ничегоконкретного — «трагически погибла.., ведется следствие». Ясно, что здесь мне ненайти интересующие меня сведения. Я решила просмотреть губернские газеты за тотпериод. Ого, смерть Светки вызвала шквал публикаций! Я читала их одну задругой, но в них было больше эмоций, чем фактов. Поначалу все сходились во мнении,что убийство носит некую политическую окраску: за два месяца до гибели Светка вцикле статей обвинила вице-губернатора в хищении и взятках.

Я нашла эти статьи, прочитала. Хм, вице-губернатор долженбыть таким же идиотом, как и она, если Светкина стряпня сподвигла его на стольрешительные действия. Впрочем, кто сказал, что вице-губернатор не может бытьидиотом?

Я вернулась к публикациям после ее смерти. Постепенно тон ихначал меняться. Через месяц после гибели вышла статья, подписанная некой Л.Кудрявцевой. Такой журналистки в родном городе я не помню, следовательно,кто-то из новеньких. Кудрявцева первой предложила версию, что это убийствоможет быть ритуальным. «Кое-какие моменты позволяют предположить…» Что еще за«кое-какие»? Так, что дальше? Последнее время Светка интересоваласьоккультизмом, встречалась с профессором Сергеевым и, по его мнению, готовилацикл статей, возможно даже, проводила журналистское расследование. «Сохранилосьмножество записей, жаль, что составить по ним представление, о чем С. Старостинасобиралась писать, невозможно». Ничего удивительного, в Светкиной голове царилатакая сумятица, что она сама толком ничего не знала.