Теперь он не успокоится, пока не выяснит, что планируетсделать Счастливчик. И для этого ему понадобится задействовать в этой операциивсех своих сотрудников.

Иначе ему просто не справиться с таким опасным соперником.

Вечером этого дня он уже встречался на конспиративнойквартире с одним из своих лучших агентов, которого берег для особых случаев.Леонид Пирожков, имевший три судимости и завербованный оперативниками еще вовремя первой отсидки, был одним из самых надежных и самых лучших агентовуголовного розыска, всегда давая наиболее качественную информацию. Пирожков былвне подозрений у братвы и ходил в лидерах одной из подмосковных группировок.Ему разрешалось заниматься вымогательством и поборами, милиция сквозь пальцысмотрела на его преступления. В этом был самый большой парадокс любойагентурной работы уголовного розыска. С одной стороны, необходимо было иметькак можно больше осведомителей в уголовном мире, с другой — нужно былозакрывать глаза на их преступления, чтобы не демаскировать полезных людей,поставляющих нужную информацию. Со своей стороны агенты, уверовавшие в своюбезнаказанность, становились все наглее и откровенно нарушали закон, полагая,что теперь имеют надежную «крышу». Получался своеобразный торг, когда задействительные преступления осведомителей не трогали, получая взамен стольнужную оперативникам информацию.

Гвоздев знал о многочисленных прегрешениях Пирожкова, знал ослучаях откровенного вымогательства со стороны его многочисленных подручных, офактах насилия. Но он знал и другое. Тот объем информации, который давалПирожков, был слишком важен для оперативников. Эта постоянная раздвоенность исделала Гвоздева меланхоликом, страдающим язвой желудка. С одной стороны, онпонимал, как важна информация Пирожкова, с другой — каждый раз при встрече сэтим агентом он испытывал неодолимое желание набить морду негодяю, который такоткровенно спекулировал на своем стукачестве.

Пирожков приехал на встречу в дорогом костюме, купленном затысячу долларов в одном из тех магазинов, в которые обычные люди никогда незаходили.

У него были редкие волосы, полноватые губы и сплющенный,картошкой нос.

Внешность далеко не самая аристократическая, чего нельзябыло сказать о его нарядах. Очевидно, он сам чувствовал свою ущербность,предпочитая носить самые дорогие костюмы и вызывающей расцветки галстуки. Войдяв квартиру, он кивнул подполковнику и с недовольной миной уселся на диван, всемсвоим видом давая понять, как ему неприятно иметь дело с таким человеком, какподполковник Гвоздев. В свою очередь, и подполковнику было неприятноприсутствие человека, которого он не любил и с которым не хотел бы встречаться.

— Здравствуй, Пирожков, — негромко сказалон, — тебя не учили здороваться, когда входишь в комнату?

— А вам не говорили, что к агентам нельзяпридираться? — нагло ухмыльнулся Пирожков. — Я ведь вам столькопользы приношу.

— Это тебе так кажется, — покачал головойподполковник, — твоя информация — полная дрянь, а терпим мы тебя толькопотому, что никому неохота мараться с такой грязью, как ты.

Пирожков задумался. Спорить с подполковником не входило вего планы.

— Всегда вы ко мне придираетесь, — миролюбивымтоном сказал он, — не любите вы меня, гражданин подполковник.

— Еще скажи, чтобы я на тебе женился, — разозлилсяГвоздев.

— Я вам не «голубой», — обиделся Пирожков.

— Ну тогда и не болтай про любовь, — посоветовалподполковник, — и кончай свои дурацкие разговоры. Я рожу твою видеть немогу, а ты приходишь и еще начинаешь права качать.

Пирожков молчал, не решаясь больше спорить.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно кивнулподполковник, — дело у нас к тебе есть, Пирожков, очень важное дело. И невздумай хитрить, не получится. Я ведь все равно обо всем узнаю.

— Что вам нужно? — нахмурился Пирожков.

— Ты ничего не знаешь о каком-нибудь крупномготовящемся деле? Может, краем уха что слышал? Или тебе что-нибудь известно?

— Устранять кого-то должны?

— Нет. Просто, по нашим сведениям, в Москве готовяткрупное ограбление, и мы хотим знать, где именно оно произойдет.

— В Москве каждый день кого-нибудь грабят, —усмехнулся Пирожков, — я за всеми бандами уследить не могу.

— Ты не паясничай. Я тебя про разную шушеру неспрашиваю. Я о серьезном деле говорю, об очень серьезном.

— Понимаю. Но ничем помочь не могу. О паре-тройкемелких дел я слышал. Но никакой «крупняк» мимо меня не проходил.

— Значит, не проходил, — поднялся со своего стулаГвоздев.

Походил по комнате, потом посмотрел на Пирожкова и вдругспросил:

— А про возвращение Счастливчика ты слышал?

— Да об этом вся Москва гудит, — сразу вскинулсяПирожков, — только ничего не получится, начальник. Он ведь чисто вышел, позакону вашему. Все бумажки в порядке, не придерешься…

— Я не про это спрашиваю, — резко перебил егоподполковник, — о его появлении в городе мы и без тебя узнали. Только я неповерю, чтобы такой человек, как Счастливчик, мог просто так приехать в Москву.Дело он готовит крупное, и ты, Пирожков, наверняка что-нибудь слышал.

— Ничего не слышал, — удивленно сказалПирожков, — я думал, он просто так приехал в первопрестольную.Покуражиться, погулять и потом за бугор рвануть.

Деньги у него есть, и немаленькие. Зачем ему здесь еще однодело затевать. У него и с прежних дел большие бабки остались. Одно слово —Счастливчик, — с завистью сказал Пирожков.

Гвоздев еще раз посмотрел на сидевшего перед ним агента. Онвдруг понял, что можно использовать именно эти качества Пирожкова: его завистьк богатству и удаче Счастливчика.

— Он ведь всегда сухим из воды выходит, — напомнилподполковник.

— Всегда, — ухмыльнулся Пирожков, — никакаяпуля не берет.

— По нашим расчетам, у него в загашнике ценностей нанесколько десятков миллионов долларов, — спокойно сообщил Гвоздев.

— Иди ты! — не сумел скрыть своей растерянности оттакой невероятной суммы бандит. Он был явно расстроен.

— И теперь он скоро отбудет куда-нибудь в Монте-Карло,чтобы свои денежки там тратить, — продолжал дразнить бандитаподполковник, — а вам всем ручкой помашет.

— Везет ему. Он человек умный, — с уважениемсказал Пирожков.

— А если умный, зачем тогда в Москву приехал? Что он, вдругом месте покуражиться не мог? Ты бы на его месте с такими деньгами чтосделал? Сразу бы рванул куда-нибудь подальше. И от нас, и от вас.

— Да, — задумчиво подтвердил Пирожков, — авдруг он деньги свои вывезти не может?

Гвоздев сел и так выразительно посмотрел на своегособеседника, что тот сразу смутился, поняв, что сказал глупость. И лишь тогдаподполковник заметил: