и обернулась, настойчиво предлагая заклинателям следовать за ней.

Шен пошел за Волчарой, а Муан потянулся за ним. Какое-то время они шли по тропинке серодобытчиков, а затем следом за Волчарой свернули на другую, кажущуюся заброшенной тропу. Она была занесена желтым серным песком и пересекала склон горы, ответвляясь в сторону от основной тропы. Идти по песку было тяжело, ноги проваливались почти по щиколотку, песок съезжал в сторону, грозя обрушиться со склона, захватив с собой заклинателей. Спустя несколько минут Шен вынул из ножен меч и дальше шел, утыкаясь в склон острием. Да, крайне грубое использование священного бессмертного оружия, но Шен был более чем уверен, что его Смертельное лакомство простит ему эту вольность.

Через некоторое время тропа вывела их к пещере. Шен и Муан остановились у входа, а Волчара забежала на несколько метров вперед и, обернувшись, издала нечто вроде: «Хздес!» Муан, ни разу не слышавший от духа подобия человеческой речи, решил, что ему померещилось.

– Должно быть, это вентиляционная штольня… – предположил Шен. – От той заброшенной шахты.

Они двинулись вперед, и тут же им пришлось поднести к лицу рукава и зажать носы, спасаясь от удушливого смрада.

– Похоже, тут скопился сероводород, – сквозь ткань приглушенно произнес Шен.

Муан в который раз заметил, что хозяин Проклятого пика говорит какие-то странные слова.

Дневной свет почти исчез, когда они свернули за угол. Смрад стал гуще. С трудом сохраняя невозмутимость, они подошли к тому, к чему вела их Волчара. Невероятно, как она смогла унюхать, но Шен предположил, что, возможно, ее вел вовсе не запах, а какая-нибудь энергетика или что-то еще, ощущаемое лишь духами. В любом случае Волчара не выглядела слишком обеспокоенной из-за вони, в то время как самому Шену катастрофически не хватало воздуха.

Сначала они увидели ноги. Шен зажег талисман, с упоением пользуясь духовной энергией, в которой пришлось так долго себя ограничивать. (Конечно, доктор Заг еще не подтвердил, что с ним все в порядке, но Шен был почти уверен в его положительном ответе.)

Прислонившись к балке, на земле сидел человек. Его лицо успело посереть, а выпученные глаза налились кровью. Судя по всему, он умер несколько часов назад.

– Кажется, это слуга Чжи, – сквозь рукав произнес Шен. – Не уверен, я его плохо запомнил.

– Идем скорее отсюда, мне нечем дышать, – глухо отозвался Муан.

– Нужно забрать его с собой, – решил Шен. – Помоги мне.

Они взвалили на плечи руки, предположительно, слуги Чжи и потянули его тело к выходу из штольни. Выбравшись наконец на относительно свежий воздух, Шен и Муан долго откашливались, пытаясь перевести дух.

– Вот уж не думал, что этот спертый воздух когда-нибудь покажется мне свежим глотком, – раздраженно заявил Муан.

– Думаю, это все же слуга Чжи, – склонившись над трупом и не реагируя на ворчание Муана, решил Шен. – И кажется, он тоже был заражен.

Шен осмотрел его руки и задрал одежду, обнажая живот.

– Не понимаю, как одержимость связана с инфекционным заболеванием…

– Тебе только это кажется странным? Зачем он вообще забрался в штольню? Чтобы там задохнуться? Это довольно мучительный способ смерти.

– Как и растворение в кислотном озере… Точно! – осенило Шена. – Что, если это месть?

– Месть злого духа? Или кого-то с помощью злого духа? Но как эти смерти связаны?

– Хм… Мы знаем, что и барышня Эо, и слуга Чжи работали в доме семьи Нэ. Предположим, сначала злой дух вселился в девушку. Но не успел убить ее, так как шаман своими жестокими методами и в самом деле вынудил его покинуть тело. Дух выбрал то, что первым попалось под руку, – мать барышни Эо. Но она не была целью духа, поэтому дух перескочил в того, кто был обозначен как цель, – в слугу Чжи. Возможно, одержимый духом слуга Чжи ночью пробрался в дом Эо, похитил девушку и бросил в кислотное озеро. А затем дух заставил слугу Чжи забраться в штольню, и здесь тот задохнулся.

– Звучит правдоподобно, – признал Муан. – Но разве духу не нужно было в таком случае тело поблизости для перемещения в него? Деревня осталась в паре километров.

– Ну… Я не знаю… Это ведь была только теория.

– Почему одержимые духом тоже заболевают этой болезнью, о которой ты говорил?

Шен стал спускаться с горы по другой тропинке, ведущей от штольни вниз. Он еще не придумал ответа на этот вопрос. Муан решил, что Шен давно думает о чем-то другом, но, когда они спустились с горы и вышли в поле, отделяющее гору от крайней полосы деревенских домов, тот произнес, возвращаясь к прерванной беседе:

– Не все одержимые заразились. Надо, конечно, еще раз проверить состояние госпожи Эо, но характерных признаков болезни я тогда не заметил.

– Значит, получается, эти вещи никак не связаны? – предположил Муан.

– А что, если тифом первоначально заразились именно те, кого выбрали в жертву духу? Конечно, вряд ли мы сможем выявить их по заболевшим сейчас. Если я правильно понимаю характер этого заболевания, без вмешательства доктора Зага больных скоро прибавится в геометрической прогрессии…

– Шен! – не выдержал Муан, остановившись и посмотрев на него.

– Что? – опешил тот.

– Что за странные слова ты используешь? Откуда у тебя такие познания в болезнях?

Шен растерянно смотрел на него, мысли в его голове запутались.

– Я не понимаю, к чему ты ведешь. Что с того, что я когда-то читал об этой болезни? Тебя удивляет, что ты не читал?

– Нет, ты… – Муан растерялся, не зная, как правильнее подобрать слова, чтобы выразить охватившее его странное ощущение. – В тебе что-то…

У Шена чуть волосы дыбом не встали.

– Что опять со мной не так? Что на сей раз тебя не устраивает? Тебе правда необходимо говорить со мной об этом?

– Шен… – Муан все еще не понимал, что именно хочет сказать.

Старейшину пика Черного лотоса так выбило из колеи то, куда повернул этот разговор, что он с трудом сдерживался, чтобы не перейти на повышенный тон, и с силой сжал кулаки.

– Просто прекрати, хорошо? Если мы друзья, прекрати называть меня неправильным! Это сводит меня с ума, ясно? Просто сводит с ума.

Муан удивленно взглянул на него, и вовсе забыв, о чем же думал до этого.

– Шен! Я не хотел обижать тебя! Я просто не всегда понимаю…

– Мне все равно, понятно? – чуть ли не дрожал от негодования тот. – Не нужно меня понимать! Я разве когда-то просил об этом? Просто не своди меня с ума своими суждениями!

Мысль, посетившая Муана, заставила этот грязно-желтый мир вокруг чуть посветлеть.

– Мои суждения так много для тебя значат? – спросил он.

И с удовлетворением увидел, что растерянный, уязвленный Шен вновь не находит слов для ответа.

– Я понял, – спокойно произнес старейшина пика Славы. – Постараюсь больше не использовать по отношению к тебе этих слов.

Поскольку не было никакого смысла делать сейчас круг и возвращаться на дорогу серодобытчиков, Шен решил сократить путь до дома старосты по полю. Вскоре он заметил тонкую тропку, тянущуюся вдоль крайних домов. Волчара побежала вперед, словно что-то учуяла.

Через какое-то время к неприятному запаху серных испарений, к которому заклинатели практически привыкли, примешался столь же неприятный запах паленой кожи. Волчара вывела их к выжженному кругу, внутри которого лежала целая гора мелких костей. Ветер, раздувающий пожарище, разносил пепел и неприятный запах.

– Что это такое? – ткнув кости носком сапога, спросил Шен. – На человеческие кости непохоже.

Он присел у пепелища и протянул над ним руку. Ветер взметнул пепел, и в тот же миг по ушам ударил истошный кошачий вой. Словно целая стая кошек орала в жутких мучениях. От неожиданности Шен зажал уши руками, чуть не упав в пепелище. Муан упредительно поддержал его.

– Похоже на кости мелких зверей, – произнес он.

– Д-да… Кошек, – отозвался Шен.

Он поднялся на ноги и окинул это место внимательным взглядом. Не оставалось сомнений, что здесь были до смерти замучены и сожжены несколько десятков кошек. Подобный ритуал освобождал немало негативной энергии. Можно заподозрить причастность секты Хладного пламени, но что-то во всем этом не стыковалось. Вот только Шен никак не мог уловить что.

Глава 93.1. Пламя на поверхности озера

Вернувшихся в деревню заклинателей местные жители встретили с таким радушием, словно потерянных родственников или снизошедших в мир смертных богов удачи и плодородия. Шен заметил, что в некоторых взглядах сквозит неискренность, но списал это на свою мнительность. Сам староста заискивающе предложил им вместе отобедать и вкусить шестилетнего вина. Неискренне растрогавшийся Шен, конечно же, отказался. Вместо этого он поведал о трупе слуги Чжи, чем несколько