— Вот она, наша драгоценность. Насколько я знаю, ни в одном баронстве такого нет.

Мой прекрасный Эразмус выходит из-за стола и щурится, рассматривая надпись на синем боку.

— Бутилселеномеркаптан, — читает он по слогам и начинает неудержимо чихать. — Обращаться с осторожностью.

Я присматриваюсь, символы мне незнакомы.

— Бутлибульбультам? Прекрасное сочетание! Хоть и называется по-дурацки, уж прости дорогой друг, — влезает дракон и одним глотком выпивает почти все. — Жаль, что я этого не знал, когда пробовал.

— Да, — скромно подтверждает господин Понга, — это наш фамильный секрет. Никто на Старой Земле не добавляет в благородные напитки, как вы говорите, бутилселеномеркаптан.

Колдунские слова Фогеля он выговаривает с подозрительной чистотой. Я опускаю руку на рукоять посоха в ожидании того, что заклинание сработает. Ничего не происходит.

Бутилселеномеркаптан. Даже я с первого раза не смогла бы выговорить. Все это говорит о многом. Я хмурюсь. Господин Понга явно колдун или что-то вроде этого. Оказавшись на одной волне с моим бронированным алконафтом, хозяин взмахивает руками, гулять так гулять, и требует принести еще пару баночек.

Вокруг уже совсем темно. Мы с Фогелем дружно отказываемся от морковной гнилушки, которую Ва с хозяином и допивают. На этом разговоры и ужин заканчиваются, и суетливый господин Понга устраивает нас на ночлег. Нас: это меня и Фогеля, потому что налакавшийся благородных напитков Ва во-первых воняет, как дохлый кролик, а во-вторых не помещается ни в одной из комнат усадьбы. По большому счету, моему чешуйчатому дружку все равно, он заявляет, что заляжет под окном и будет через него развлекаться разговорами с нами перед отходом ко сну.

— У нас тут скромно, принцесса, — лицемерно разводит руками барон, заслоняя от порывов воздуха свечу, которую несет в руках. — Прошу меня извинить. Мы никак не готовились к вашему визиту.

Я с сомнением рассматриваю обстановку. В комнате единственная кровать, над которой висит странное приспособление из гнутых железок. В углу деревянная лавка, табуретка и стол.

— Ваш слуга может лечь на полу, — беспокоится гостеприимный хозяин, — если вам что-нибудь понадобится, вы можете вызвать слуг вот этим колокольчиком.

В ответ я киваю, и кидаю бронежилет на лавку. Боже, семь дней ночевок в поле и отдельная кровать сейчас. Действительно, жизнь иногда подкидывает радостей, которых не ждешь. Я возношу хвалу бородатой матушке Ва, за то, что она никогда нас не оставляет в своем попечительстве. Вот только на кровати я не лягу, тут уж, дорогой хозяин, держи карман шире. От нее просто разит опасностью, и этот запах перебивает даже выхлоп чешуйчатого. А на опасность у меня чуйка, иначе я давно бы потеряла все.

19. Клетка Фарадея

Через пару минут после того, как наш радушный владетель откланялся в окне появляется хитрая морда дракона, от которой невозможно смердит.

— Слушай, Трикси, я тут обнаружил где этот обрыган Понга хранит запасы своего см’гончика. У него под это дело отведен целый сарай, прикинь?

— Откуда ты знаешь? — я устраиваюсь на лавке, подкладываю под голову бронежилет и закидываю ногу за ногу. Чистенькая кровать, над которой висит какая-то штука, вызывает у меня усмешку. Ну-ну, сударь, посмотрим кто кого.

— Как откуда? — в волнении кукарекает Ва и елозит в окне от избытка чувств, — да там висит вот такеный замок!

Он демонстрирует что-то неимоверное размером с мою голову. Конечно же, мой алкоголик преувеличивает, но и то, что сарай заперт показательно. Ни одна дверь на Старой Земле не запирается, если владелец не хочет сохранить что-нибудь особо ценное.

— И что ты собираешься делать?

— Собираюсь в гости, — шепчет пройдоха и хихикает. — Не хочешь немножко покеросинить перед сном, Трикс?

Что-нибудь перед сном я не хочу, запах исходящий от чешуйчатого валит наповал. Не хватало еще травануться и весь следующий день ходить овощем. При том, что наш радушный хозяин не заслуживает ровно никакого доверия. О себе я позаботилась самостоятельно, прихватив по пути кое-что из тележки. Кое-что приятное. Как говорит насквозь лживый господин Понга, гулять так гулять. Плевать на то, что у нас осталась последняя бутылка. Я подумаю об этом завтра.

В желтом свете свечи зеленая этикетка кажется бурой. Я кидаю взгляд на Фогеля, который устроился в углу и внимательно рассматривает висящую над кроватью конструкцию. Интересно, он думает тоже, что и я?

— Будешь?

Он подсаживается на пол у меня в ногах и с благодарностью делает глоток. Колдун задумчив как никогда. Слышно как воздух с сипением проникает в его легкие. Надо что-то с этим делать. Попробовать какие-нибудь заклинания, в конце концов. Отвары может быть. Ведь лечат же зеленый понос отваром крапивы? Не дай матушка у него случится приступ удушья в самый ответственный момент. Когда надо будет сражаться или бежать.

Я беру у него бутылку и тоже делаю глоток. Оставшаяся после Ва вонь немножко отступает, растворяясь в сладком аромате цветов. Хорошая это штука — вино. Умнику, который его придумал, я бы поставила памятник или отсыпала блескушки, столько, сколько бы он захотел. Жаль, что мы никогда не пересечемся. Никогда — от этого слова несет сильнее, чем от радушия господина Понга. Мне делается грустно, я достаю нож из ножен и принимаюсь чистить ногти. Колдун в моих ногах покашливает. Бедный Эразмус, все равно я тебя спасу, пусть даже тебе ничего не угрожает.

— Послушайте, но это же нечестно, принцесса?

Я скашиваю на него глаза и поднимаю бровь, продолжай м’техник, принцесса тебя слушает. Легкий ветер с реки трогает пламя свечи и по стенам нашей комнаты ползают жирные как мусорные слизни тени. Вино мягко ложится на заячью капусту и суп из тины.

— Мы не можем ограбить беззащитного старика, — шепотом произносит он.

Боги, как мне хочется его погладить и прижать к себе. Ощутить тепло его кожи. Вместо этого я философски вздыхаю, конечно можем, мой дорогой Эразмус. Если бы не могли, то мы бы давно были убиты и переработаны слизнями.