— Тогда зачем ты ему соврал? Этому беззащитному старику — в свою очередь задаю вопрос я. Он трет пятерней лоб, пытается сообразить. Потом объясняет, что-то ему не понравилось. Что-то, чего он не может пока осознать. Кроме того, ему кажется, что унитестер сломался.

— В каком смысле?! — я даже приподнимаюсь на лавке.

Вот те раз! Меня окатывает холодной волной. Колдунство для меня совсем незнакомая тема, я не разбираюсь ни в заклинаниях, ни во всех этих магических предметах, но одно я помню твердо. Красная точка, к которой мы идем, чтобы забрать кое-что из волшебной требухи Штуковины. Без нее выбросы не восстановятся, бароны будут шататься у меня в Долине, совершенно ничего не боясь. А я проведу время в изгнании, где со временем состарюсь и дам дуба. Подлая судьба дает мне пинка без всякого предупреждения.

— Так в какой смысле, колдун? — осипшим голосом переспрашиваю я. Потому что мой Эразмус молчит, присосавшись к бутылке.

— Он показывает, что старая Машина находится здесь, — просто говорит мой дорогой красавчик. — Но этого не может быть.

До него все никак не доходит, что то чего не может быть — случается. Пламя свечи моргает на секунду, а потом разгорается еще больше. Я смотрю в прекрасные глаза под длинными женскими ресницами. Была бы сейчас возможность, я удушила его тем самым шарфиком цвета лепешки водяного быка. Ну, как так можно, дорогой мой? Почему ты сразу не сказал? Фогель абсолютно не понимает моих чувств и демонстрирует свою стекляшку. Водит по ней пальцами, перемещая карту. Показывает Башню, тот путь, который мы прошли, показывает темноту, в которой горит красная точка. В общем, делает все то, что мне не интересно.

— Мы где-то здесь, принцесса, — он тыкает прямо в нее. Мы где-то здесь. Я задумчиво смотрю на красный огонек вокруг которого тьма. Вот как мне на это реагировать, дорогой мой Эразмус? Как мне на это реагировать, если ты балда каких свет не видывал и никогда не сообщаешь важные новости вовремя. Хотя, наверное, я уже должна давно к этому привыкнуть. Как привыкла к выходкам своего дружка. Я уж открываю рот, чтобы приказать ему немедленно найти Штуковину, как нас прерывают.

С улицы слышна возня, что-то негромко хлопает, потом доносится неприятный металлический стон. Мы замираем, с тревогой ожидая развития событий. Через десять долгих минут в уличной темноте раздается тяжелый топот и в окне образуется недовольная морда моего бронированного приятеля.

— Трикси, Трикси, — скулит Ва, — эта тварь укусила меня за задницу. Это мразота подстерегла меня! Сволочь! Гадина!

— Какая?

— Мурлыка!

— Опайсик? У них же нет пасти, дружочек.

— Нет пасти? — он разворачивается и демонстрирует многострадальный мясистый тыл, на котором в довесок к двум уже залатанным мною ранам зияет еще одна, — видала? У него из морды выдвигается черти что, ты бы видела эту хрень, Трикс! Обделаться можно! Как считаешь, она ядовитая?

— Вряд ли, — не совсем уверенно возражаю я, внимательно рассматривая пострадавшие филейные части. К счастью, до дракона мои сомнения не доходят.

Он нелепо торчит в окне, сбивчиво рассказывая о своих приключениях. Когда он выломал замок и немного пошарил в сарае, опайсик выскочил из темноты и саданул его чуть пониже спины. Нет, конечно, он дал сдачи и противника уже вряд ли соберешь, но остается еще его братишка. А Ва не согласен повторять свой опыт ни за какие коврижки. В общем надо рвать когти, Трикси, пока еще не объявили тревогу, а то нам тут совсем не рады.

— Как мы пойдем? Ты видел, какая у них скорость, — резонно замечаю я. — Они разберут нас на запчасти раньше, чем мы успеем пройти пару шагов. У Фогеля нет брони, сечешь?

На что он отвечает, что все уже продумал, мы переправимся на другой берег, у причала господина Понга два крепкие на вид плота. С них ловят лягушек и собирают тину. И он уже перетаскал припасы, дело осталось за малым — слинять.

Я чертыхаюсь, хотя в душе понимаю, что может это и к лучшему. Никогда не стоит злоупотреблять гостеприимством. Особенно на Старой Земле, где каждое существо норовит разжиться куском твоего зада. Надо быстро и по-тихому откланиваться, чтобы не нажить еще больших неприятностей. Во всей этот стройной теории смущает только одно обстоятельство — Штуковина каким-то чертом находится здесь, в усадьбе. И Фогель об этом только что сообщил. Что значит: надо срочно менять планы. Теперь в первую очередь нужно нанести визит к ней, выдрать р’делительный контур, а уж потом бежать со всех ног. Господи, у меня сейчас лопнет голова. Который раз убеждаюсь, что быть принцессой нелегко. А живой и здоровой принцессой нелегко вдвойне.

— Что будем делать? — дракону на мои метания плевать. У реки его ждут запасы трофейного см’гончика господина Понга. Свое дело он уже сделал, и теперь мой черед все разруливать.

— Ты можешь точнее определить, где Штуковина? — я смотрю на колдуна, параллельно вожусь с застежками ботинок. Бронежилет придется бросить, теперь он совершенно бесполезен. Грудная пластина разбита в хлам, нижняя выпала из разорванного кармана, единственное, что осталось живо — спина и одна боковая. А на них долго не уедешь.

— Могу, унитестер может показывать направление, — туманно докладывает Фогель. Совершенно точные и совершенно бесполезные сведения, я обреченно вздыхаю, но он этого, конечно же, не замечает.

Мы линяем через окно, перебегаем к крепким сараям, стоящим по периметру. Там я отсылаю Ва к причалу. В том деле, которым мы занимаемся, мой грузно топающий дракончик будет только мешать. Кроме того, я почти уверена, что перетаскивая награбленное, успел пропустить пару-тройку баночек для вдохновения. Это никак не придает скрытности. Ва уже откровенно штормит, а запах выдает его даже в полной темноте.

Двор у господина Понга огромный. Мы двигаемся вдоль рядов запертых дверей. Фогель сосредоточен на своем унитестере, что-то бормочет себе под нос. А я следую за ним, сжимая в одной руке рукоять короткого посоха, а другой удерживая болтающиеся на поясе ножны. Залившая все вокруг темень разрывается только мягким светом из окон усадьбы. Лежащие на земле светлые пятна мы стараемся