– … Мутант, который ведет себя по-человечески. Мутация затронула только морфологию, оставив внутренние процессы без изменений.

– … Какой бред!

– Хватит спорить!

В помещении появился новый мужчина. Он отличался от гомонящего люда иной одеждой, военной выправкой, суровым лицом и сильным властным голосом. Люди в синей форме тут же притихли, повернулись к мужчине и стали ждать приказаний.

– Берите пробы всего, докопайтесь до самого последнего атома, но установите мне причину появления этого существа. Оно разумно?

– Да, – дрожащим голосом произнес кто-то из «синих». – Нам доложили, что он вел себя, как человек.

– Так вы еще сами этого не установили. Если он разумен и понимает человеческую речь, установите ему интерпретатор, я хочу пообщаться с ним. Даю вам сутки. Приступайте!

Мужчина вышел. Еще секунду стояла гробовая тишина, а потом все выдохнули разом. Видно было, что они очень боятся военного. Сверху раздался шум. Рэб попытался поднять голову, но не смог. Белый цилиндр, ярко освещенный изнутри, наделся на него, как чехол. Стенки брызнули белыми струями едкого пара. Рэб вдохнул и отключился.

Снова долгое ощущение безмятежного забытья нарушилось неприятными звуками. Отвратительные звуки вытягивали Рэба из сладкого мира гармонии. Под скулой появилось ощущение инородного предмета. Рэб пошевелил челюстью, но чувство осталось. Он медленно открыл глаза. Было такое ощущение, что он и не закрывал их. Те же люди занимались теми же делами.

– Он пришел в себя! – раздался чей-то голос.

Народ как по команде повернулся в сторону Рэба.

«Зачем я им нужен?» – подумал Рэб. – «Жил себе в пещере, никого не трогал».

– Работает! – воскликнул кто-то из «синих». – Он разговаривает по-нашему. Он разумен. Это не просто мутант, это… это…

– Священник! – В дверях появился тот самый военный. – Ты помнишь себя прежнего? – Он подошел вплотную к барьеру, отделявшему ученых от Рэба.

«Конечно, помню, – подумал Рэб. – Не так давно это было».

– Что он говорит? – Военный обернулся к ученому. – Переведите звук на динамики. Повтори, монстр.

«Конечно, помню», – повторил Рэб про себя и услышал свой голос.

– Отлично! Ты знаешь, что ты уникальное существо?

«Нет», – подумал Рэб и снова услышал, как его мысль воспроизвелась вслух.

– Тебе придется рассказать все, чтобы мы поняли, как это случилось.

Рэбу хотелось послать наглеца подальше. Он устал, смертельно устал. Апатия была единственным чувством, которое он ощущал. Лучшим выходом из этой лаборатории он считал смерть, приемлемым – возвращение назад, в Затерянный мир. Интуиция подсказывала, что второму варианту сбыться не суждено.

– Так ты готов, монстр? – Военный повторил просьбу почти нараспев.

Рэб вздрогнул. Он помнил этот голос, точно помнил. Рэб закрыл глаза и произнес:

– А ты любишь петь?

В лаборатории стало тихо.

– Зачем ты спросил? – выдержав паузу, спросил военный.

– Голос сильный, вам бы в хоре церковном петь.

В голове Рэба пролетел кусок из жизни, предшествовавший переселению в Улей. Бомж с чистым голосом и ясными глазами – вот кого напомнил военный.

– Ты все еще прикидываешься священником?

Рэб промолчал. Что толку от словесных перепалок, когда ты в заведомо проигрышном положении. Он не был уверен на сто процентов, что бомж, которого он привел в дом перед самым попаданием в Улей, и этот человек – одно и то же лицо. Такое совпадение могло быть чересчур фантастическим и совсем непонятным для мировосприятия Рэба. Он решил, что военный просто похож, гены сложились схожим образом.

«… гены сложились схожим образом», – услышал Рэб в динамиках и вздрогнул.

Аппаратура прочитала его мысли.

– Что ты сказал? Что это значит, монстр? – Военный подошел к самой границе барьера и внимательно посмотрел в глаза Рэбу.

– Ничего. Это обрывки моих мыслей, которые к вам не относятся.

– Здесь все ко мне относится, и даже твои мысли, и мысли этих господ в синих балахонах. – Ученые закивали в знак согласия. – На завтра подготовьте тесты. Хочу знать, насколько он человек и насколько – тварь.

Военный развернулся на месте и четкой походкой вышел из лаборатории.

Рэба часто погружали в бессознательное состояние, чтобы безопасно облепить датчиками, сделать соскоб или пункцию. Он понимал, что людям в синих балахонах нужно узнать, как получился такой странный мутант, как он, но ничего не мог поделать с апатией, полным нежеланием жить. Чашу терпения переполнил один случай.

Офицер Варн (про себя Рэб называл его вороной) решил провести эксперимент. Рэба долго не кормили и не отправляли гулять в царство Морфея. Понятно, что это было неспроста. Рэб ждал, что ему загонят какую-нибудь козу, как хищнику, и посмотрят, как он с ней расправится. Неожиданно дверь в стене его обиталища отъехала в сторону. Люди в форме втолкнули внутрь испуганную девушку.

Дверь закрылась, и невидимые оковы, удерживавшие тело Рэба, сразу исчезли. Он упал на передние лапы. Девушка вскрикнула и подбежала к тому месту, откуда ее только что вытолкнули. Она заколотила в стену руками, истерично завопила. Ее голос сбивался на рыдания и истерический визг. Рэб смотрел на нее, не шевелясь. Ему отвратно было думать, что кто-то считает его безмозглым хищником и пошел на такой бесчеловечный эксперимент. Рэб развернулся и отошел к противоположной от девушки стене, лег на живот и закрыл глаза.

Варна в лаборатории не было, но он не мог пропустить такое зрелище. Камеры наверняка показывали ему все происходящее. Девушка перестала кричать. Она опустилась на пол и всхлипывала. Прошел час, второй… Девушка совсем успокоилась. Рэб делал вид, что спит, но на самом деле боялся двинуться, чтобы снова не спровоцировать истерику.

«Может, прекратим этот глупый опыт?» – мысленно спросил Рэб.

Когда он спрашивал четко и ясно, его мысль воспроизводилась в динамиках. Рэб услышал свою просьбу. Девушка вздрогнула и закрутила головой.