И вот он увидел главную сенсацию дня – автомобиль графаНовосильцева под номером «87» и под экзотическим названием «жигули-камчатка».Похоже было, что от Волжского автозавода осталась в этом аппарате толькожестяная коробка, эмблема с ладьей да первая часть названия, зато «Камчатка»,личная Камчатка графа, могущественно преобладала. Автомобиль представлял изсебя открытое купе с одним лишь водительским сиденьем. За счет остального пространства,видимо, произошло увеличение мощности двигателя, там, видимо, были расположеныкакие-то новые узлы, покрытые стальным кожухом и теплоизоляцией. Система фарсобственной конструкции, призванная прорезать гравийную пыль античной дороги,украшала передок. Жигулевский корпус был поставлен на шасси также собственнойграфа Новосильцева конструкции. Широченные шины с торчащими шипами и массивныекаучуковые ярко раскрашенные бамперы, окружающие весь корпус машины ипредназначенные для расталкивания конкурентов. Торчащая из-под заднего бамперавыхлопная труба, похожая на реактивное сопло. Невиданная доселе система большихи малых зеркал, позволяющая графу видеть и вдаль и прямо под колесами. Лучниковвпервые увидел это чудище только сейчас, на старте: Новосильцев никому непоказывал машину, даже «одноклассникам». Лучников улыбнулся. «Камчаткой»Володечку называли в гимназии вплоть до седьмого класса за его пристрастие кзадним партам, там он вечно копошился: или домашнее задание «сдувал», илибумагу жевал, чтобы бросить комок отвратительной массы в отличника ТимошуМешкова, или что-то мастерил, какую-нибудь очередную пакость, или, наоборот,что-нибудь весьма милое и забавное, словом, жил на задах своей «отдельной,частной» жизнью, даже, кажется, онанизмом занимался. Потом вдруг это прозвищемгновенно забылось. После каникул, проведенных у тети в Сан-Франциско, прыщавыйшкодливый граф вернулся в Симфи суперменом, спортсменом, молодым мужчиной.Тогда и началось – бокс, каратэ, прыжки с вышки и автогонки, гонки, гонки.Тогда у графа появилась другая кличка, примитивно возникшая из фамилии,«Ново-Сила», но она-то закрепилась, даже и сейчас употребляется иногда«одноклассниками».

То, что Володечка вдруг вспомнил детство и «Камчатку»,показалось Лучникову и трогательным и уместным. Он помахал Новосильцевуперчатками, но тот не заметил. Репортеры и «папаратце» крутились вокруг егомашины, и он явно позировал в своем головном уборе, оставшемся от прежнихгонок, нечто, похожее на древний галльский шлем с крылышками. Лозунги СОСакрасовались и на его бортах, но трудно было сказать, что больше интересовалорепортеров – лозунги ли эти, сам ли легендарный граф или его новая машина.

Новосильцев медленно катил к своему месту старта, иногдаостанавливался и что-то говорил, загадочно улыбаясь. Неподалеку на открытойплатформе Ти-Ви-Мига был телевизор, и Лучников мог видеть крупно его загадочноулыбающееся лицо, сменяющееся изображением «жигули-камчатки» сверху извертолета. Граф вдруг попросил репортеров отойти от машины и продемонстрировалодин из своих секретов – разворот. Это действительно было сногсшибательно –неуклюжая на вид конструкция раскрутилась буквально вокруг своей оси. Лучниковнашел взглядом Билли Ханта. Тот внимательно смотрел на машину Новосильцева.Конт Портаго, естественно, ни на кого не смотрел, полировал ногти, что-тонасвистывал.

– Хей, челло! – услышал вдруг Лучников обращенныйк себе веселый возглас. Он увидел торчащую над толпой голову своего сынаАнтошки. Тот пробирался к нему и махал кепкой с надписью «ЯКИ!». Лучников иобрадовался и устыдился. Совершенно не думаю ни о ком из близких: ни о сыне, ниоб отце, ни о матери Антона, прозябающей в Риме, ни, между прочим, даже о новойсвоей жене, которая сейчас, наверное, на трибунах не сводит бинокля с моей машины.В самом деле, я совсем «задвинулся», заполитиканствовался, чокнулся на этойпроклятой России, вот уж, действительно, Сабаша прав – стал настоящим«мобилом-дробилом».

– Хей, челло! – кричал ему сын, словно неожиданноувиденному приятелю.

Обращение «челло» так глубоко вошло в обиход, что дажеврэвакуанты иногда им пользовались, хотя большинство из них решительноотвергало жаргон яки. Образовалось оно из обыкновенного русского «человека». Ссевера, однако, из англо-крымских поселений ползло «феллоу», а из многочисленныхв пятидесятые годы на Острове американских военных баз горохом сыпалосьэнергично-хамоватое слово «мэн». Образовался очаровательный гибрид «челлоу-мэн»(Андрей с компанией в молодости восхищались этим словечком), а затем и «челло»,человек превратился в своеобразную виолончель.

Лучников открыл правую дверь, и Антон влез в машину.

– Атац, – сказал Антон и зачастил далее на яки,явно щеголяя своими познаниями.

Лучников не понимал и половины этого словоизвержения, но издругой половины уловил, что он, атац – молодец, что «Антики-ралли» – это яки,это холитуй («холидэй» плюс «сабантуй», то есть «праздник») для всех, но навиктори пусть не рассчитывает: победит сильнейший, фаворит якидвадцатитрехлетний Маста Фа на двухсотсильном «игле».

– На игле или на игле? – спросил Лучников ивзъерошил Антону затылок. – Ты русский-то еще не забыл? Давай по-русски.

Антон не без скрытого облегчения перешел на язык предков.

– Забавно, что мы с тобой стали чем-то вродеполитических противников, папа, – сказал он.

– Да никакие мы не противники, – сказал Лучников.

– Ты что же нас и за силу не считаешь? – спросилАнтон. – По-твоему, у яки-национализма нет перспектив?

– Слишком рано, – не без некоторой грусти сказалАндрей. – Через три поколения это могло бы стать серьезным, если бы Островсуществовал.

– Куда он денется? – сказал Антон. – Неутонет же.

– Его притянет материк, – сказал Андрей.

– А вот мы, молодежь, считаем вашу идеюбредовой, – без всякой злости задумчиво сказал Антон. – Как можно объявлятьОстров русским? Это империализм. Ты знаешь, что русской крови у нас меньшеполовины.

– В Союзе, между прочим, уже тоже меньшеполовины, – проговорил Андрей.

Громовой голос по радио объявил, что до старта осталосьдесять минут и пригласил всех участников занять места.

Лучников пустил мотор и стал наблюдать приборы. Краем глазазаметил, что сын смотрит на него с уважением.

– Дед сегодня дает прием? – спросил Андрей.

– Конечно! – воскликнул Антон и перешел наанглийский. – It's going to be what the americans call a swell party! [5]

Все участники ралли и масса шикарной публики. Кстати, твоямадам будет? Я ведь с ней слегка знаком. Ее зовут Тина?