Все поведал, ничего не утаил от товарищей Андрей: и про дела, творящиеся в Золотом царстве, и про пленного царя Кусмана, и про царицу Маланьицу. Не забыл доложить и о подслушанном разговоре промеж царем и его несчастной супругой. Тут уж Яга взбеленилась:

— Ишь ты какой прыткий! Еще, поди, молоко на губах не обсохло, а вишь, что делает! Колдуном могучим себя возомнил! Чтобы какой-то там царь меня во страх вогнал? Не бывать такому!

— Не бывать, — устало кивнул Вертодуб, — только сомнительно мне как-то. Я вот прикинул да поразмыслил: ведь армии-то по силе, почитай, вровень идут! Нет ли у тебя кого на примете, кто бы тоже за нас под копье встал?

Яга покачала головой:

— Нет, сударик, чего нет, того нет. Вот разве что…

Она замолчала. Вертодуб мигом насторожился и спросил:

— Так что, что?

— А, — махнула Яга рукой, — об этом и говорить не след…

— Так все-таки?

— Снежеть, — вздохнула чародейка, — город-крепость Снежеть, что же еще! Хоть и не велика держава, войско и вовсе мало, да только воины все как на подбор, статные да ладные, а выучка такая, что и не передать. Молодцы один к одному, что и говорить! В бою все заедино действуют, целым роем на врага бросаются!

— Это да, хоть мельком, а видали, — подтвердил Витомысл. — Их бы нам на подмогу!

— И думать забудь, — отрезала Яга. — Пробовала я с князем их Хирлосом-многоборцем уговориться, да он и слушать меня не стал. Не наша, говорит, война, да и только. Вот и толкуй с ним!

— Да уж, — покачал головой Вертодуб, — несознательные они ребята!

— Несознательные, — согласилась чародейка, — вот и не будем о них. Только на себя надеяться надобно! Кстати о тебе. Ты в каком это виде заявился, ирод окаянный?

— А что, — перепугался стрелок и вспомнил: — А, наряд-то… Пришлось надеть одежды вражеские, иначе как бы я сюда добрался?

Яга хмыкнула и покачала головой:

— Ну и что с тобой делать прикажешь? Не в таком же виде в бой пускать, не ровен час, тебя: свои же и зарубят! Вот еще…

Она нахмурилась, пробормотала что-то про себя и щелкнула пальцами. Андрею вдруг стало нестерпимо жарко, будто штаны да кафтан на нем загорелись огнем. Стрелок, вскочил, собираясь рухнуть в снег, да так и кататься, стараясь сбить пламя, но жар тут же исчез. Андрей с изумлением оглядел самое себя и увидел, что на нем оказалась прежняя его одежа. Кафтан только был зеленее, золотые пуговицы сверкали, а на козыре каким-то неведомым образом снова оказался весь оборванный жемчуг.

— Вот это да! — восхитился стрелок. — А что ты еще можешь?

— По голове тебе настучать, — проворчала Яга, — что же еще!

— Ладно, ладно, — примирительным голосом сказал Андрей, — расскажи лучше, что вы тут без меня делали и как змея нашего на лапы подняли!

— И на крылья поставили, — с улыбкой добавил Славята. — Это ж ни в сказке сказать ни…

— Цыц! — строго оборвала его Яга. — Не лезь в пекло поперед батьки! А было это так…

Со змеем возни было немного; главное, стрелы вынуть и раны перевязать, ну да с этим и один Славята справился. А как поспела Яга — только мертвые головы сняла, кровь остановила и напоила горемычного летуна чудодейственным снадобьем, да таким, что он сразу и очухался. Погоревал, конечно, по головам потерянным, да тоже недолго, скорее, для порядку только. Потом усадил Славяту себе на спину да своим ходом до северных берегов добрался. Тут уж Славята чегой-то взбрыкнул, заявил, что без него-де Андрей-стрелок не справится, хотел было броситься неведомо куда товарищу на подмогу, да Яга не позволила. Потом, как водится, сели с богатырями судить да рядить, что же делать, как избавиться от эдакой беды-напасти. Ничего, конечно, не удумали, стали армию царя Еремира поджидать. Тут, как на грех, змей проголодался и такой вой поднял, что море едва не вспучилось. Хорошо, Яга вовремя его утешила жареными перепелами, а то, поди, и воевать было бы не с кем, голодный змей — это, поди, не шуточки.

— А потом слышу, — продолжала чародейка, — чу! Что за шум и гам? А это, оказывается, царь Огонь, леший его дери, свою армию волоком сюда привел, через леса да реки, в один дых! Ну ясное дело, оседлала Светомира, навстречу поскакала, а тут и вы с Баяном бежите. Дальше уж сам знаешь, что было.

— Угу, — кивнул Андрей и поглядел на товарищей. — А вы чего тут поделывали, покуда меня не было?

— Да так, — пожал плечами Вертодуб, — что тут поделаешь, коли нет заделья толкового! Тебя поджидали, покурили малость, да и только.

— Значит, лясы точили? — усмехнулся стрелок. — Ну это ничего, отдохнули — и то хлеб.

— Вечер скоро, — вздохнул Витомысл, — с этим-то как быть? Скоро и черный всадник на тропу выйдет, от него не схоронишься!

— Не выйдет, — грустно покачала головой Яга, — тут, ребятушки, такие дела творятся, что и Темнополку не по плечу. Не будет его до завтрашней ночи.

— Я и не знал, что такое бывает, — помрачнел Вертодуб, — видно, и в самом деле творится тут небывалое.

Яга кивнула и о чем-то крепко задумалась. Витомысл рассеянно глядел по сторонам.

— Смотрите, — проговорил он, — солнце садится. Закат красивый больно…

— Красивый, — согласился Вертодуб, да так и обмер. — Закат! Войско Еремира на подходе!

И точно, в тот миг, когда закатное зарево запылало вполнеба, из закипевших морских волн стройными рядами стали выходить статные воины. Впереди на черном как ночь коне скакал сам царь Еремир, необычайно бледный и с ярко горящим взором. Был тут и Милорад, славный королевич, и могучий Легостай, и отец его Сребролик, и чудный лучник Дивозор, и Стожар, и Сухота, и Твердило — все, все лучшие воины былых лет были здесь — сильные, умелые, могучие и готовые идти в битву.

И начался бой. Словно стая коршунов, бросились воины Полынного царства на богатырей царя Еремира, но разбивались о них, как волны разбиваются о скалы. Потемнело небо над холодными землями, вспенилось, вышло из берегов Северное море. Падали в кипучие волны погибшие воины, и те становились алыми от горячей крови. Лучники Еремира поражали врагов градом смертоносных стрел; кому удалось уйти от них, находили свою гибель от острых мечей. Но ни меч, ни стрела, ни копье не разили чудных воинов с острова Ладень, острые клинки не оставляли следов, а стрелы будто проходили сквозь тело. Только в рукопашном бою и можно было одолеть славных витязей, да только еще попробуй одолей, коли каждый воин едва ли не саженного роста, а силища в руках такая, что десятерых сметет одним ударом! Вскоре войско царя Огня дрогнуло, а дружина царя Еремира все прибывала, на берег выходили и выезжали все новые и новые воины.

Но царь Огонь не желал сдаваться. Из тьмы и бездны призвал он могучих богатырей, каждый из которых стоил в бою сотни, страшных своих сирин числом до тысячи и коварных ночных птиц с острыми стальными когтями. Нелегко пришлось войску Еремира, нарушился строй, даже храбрейшие из воинов упали духом. Возликовали полынные витязи, с удвоенной силой бросились они на врагов. Казалось, гибель войска Еремира была уже близка, но тут над северными землями раздались певучие голоса серебряных рогов.