Теперь вырыли злополучный труп уже по приказувластей. Провезли через всю Москву и за Серпуховскими воротами развели огромныйкостер, в который его и бросили. Место это называлось Котлы, а развели огонь втом самом срубе, на основе которого Димитрий строил потешную воинскую крепость.

Сруб горел исправно, а вот мертвое тело…

Первый раз бросили его в огонь – только руки иноги обгорели, само же тело осталось нетронуто. Василий Шуйский – к томувремени уже не князь, а царь! – повелел тело изрубить в куски и эти-токуски сжечь. Теперь они сгорели.

Собрали пепел, всыпали в пушку и выстрелили изэтой пушки на закатную сторону – туда, откуда пришел когда-то Димитрий.

На запад. В сторону Польши. Чтоб никогда невозвращался больше, так и оставался бы навеки in tenebris [76].

19 мая 1606 года, еще когда тело Димитриялежало на Красной площади и подвергалось глумлению черни, вождь этой черни,князь Василий Иванович Шуйский, был призван на царство. Хотел на трон сесть, авышло, что не с чем: Мишка Молчанов, друг и наперсник царя Димитрия, бежал вПольшу вместе со скипетром и короною.

Пришлось измудрить новые предметы царскогодостоинства. Однако на этом заботы Шуйского об укреплении своей власти незакончились.

12 июня привезли в Москву мощи ДимитрияУглицкого, убитого двадцать лет назад. С торжественными обрядами их поставили вАрхангельском соборе, где от веку погребались все московские цари.

Труп семи-восьмилетнего ребенка имелнетленный, а проще сказать, свежий вид. Это произвело на простодушную нациюогромное впечатление. Через некоторое время некий мужик сознался, что он закрупную сумму согласился продать труп своего недавно умершего сына властям, авскоре увидел его во гробе Димитрия. Таким образом, в этой истории свершиласьеще одна – третья – подмена. Но не последняя…

Труп оказался истинным чудесником, и когда кнему подвели человека, коему незадолго до этого велено было притворитьсяслепым, то, коснувшись гроба со «святыми мощами», он немедленно прозрел, чтововсе не должно показаться странным. А вот десятки калек, которые ползли когробу за исцелением, так его и не обрели. Какой-то человек вовсе умер, лишькоснулся гроба. Его выволокли из церкви, а народу объявили, что так будет совсяким, кто не имеет довольно веры в святые мощи.

С той поры желающих приложиться к ним резкопоубавилось.

Однако Шуйскому одного «Димитрия» дляукрепления своего престола было мало. Он пожелал оказать почести другомуучастнику угличской истории – самому Борису Годунову! Гробы Бориса, его жены исына были вырыты с бедного кладбища Варсонофьевского монастыря и с царственнымвеликолепием перевезены в Троицкий монастырь. Для участия в процессии быласпешно привезена из Белозера инокиня Ольга, в миру Ксения Годунова. Бледная,изможденная, словно только восстала от тяжелой болезни, она молча прошла загробами и только в церкви вдруг, словно лишившись рассудка, принялась вопиять освоей горькой доле, приведшей ее от трона в монастырскую келью.

Тотчас после погребения сестру Ольгу заточилив Троицкий монастырь. Она более никогда не вернулась в Белозеро и невстретилась с Дарией.

Юрий Мнишек скоро оправился после смерти зятяи рассудил, что, поскольку дочь его теперь свободна, почему бы ей все-таки нестать царицей, не сделаться женой овдовевшего к тому времени Шуйского? Икороновать ее вновь не надо будет… Но у Шуйского были свои планы. Марина его неинтересовала. Однако именно эти два человека так или иначе ввергли Русскоегосударство в страшную Смуту, продолжавшуюся несколько лет и сгубившую ихобоих.

Жертвами той Смуты стали и предатель-мечник Скопин-Шуйский,который и впрямь захлебнулся своей ядовитой кровью (он был отравлен), и некторыжеволосый, с бледно-голубыми глазами, и его злосчастный пестун БогданБельский, и многие, многие другие.

Но пока… пока на дворе еще стоял май 1606года, и все они жили – жили каждый своим.

Марина жила надеждой. Да вдохновит ее Бог, даукрепит ее неистовое сердце!