– Что он сказал, когда вы сообщили ему об окончании войны?

– Он сказал: «Может, она и кончилась для тебя, но не для меня. Дождь или солнце, ветер или штиль, война или мир, я намерен все равно охотиться на жирные сырные головы».

Раздался громкий звон цепей, Большой Дэниел вскочил, подняв за собой со скамьи и некрупную фигуру Неда Тайлера.

– Во всем этом нет ни слова правды, ты, лживый шотландский ублюдок! – прогремел он.

Ван де Вельде подпрыгнул на месте и ткнул пальцем в сторону Дэниела.

– Сидеть, английское животное! Или я велю тебя высечь, и не какой-нибудь легкой тросточкой!

Сэр Фрэнсис повернулся и потянулся к Дэниелу, чтобы схватить его за руку.

– Успокойся, мастер Дэниел! – тихо сказал он. – Не доставляй удовольствия Буззарду, не позволяй видеть нашу боль!

Большой Дэниел опустился на скамью, яростно бормоча что-то себе под нос, – он не мог не повиноваться своему капитану.

– Уверен, губернатор ван де Вельде отметит дурную и неуправляемую натуру этих злодеев, – заявил Шредер и тут же снова сосредоточился на Буззарде. – Вы еще встречались с Кортни до сегодняшнего дня?

– Да, встречался. Когда я услышал, что он, несмотря на мое предупреждение, захватил галеон компании, я отправился на его поиски, чтобы попытаться его урезонить. Попросить освободить корабль, вернуть груз и освободить пленников, которых он захватил ради выкупа.

– И как он откликнулся на ваши просьбы?

– Он обстрелял мой корабль, убил двенадцать моих матросов и напал на меня с помощью огненных лодок.

Буззард покачал головой, как бы с отчаянием вспоминая о вероломном поведении старого друга и товарища по плаваниям.

– Вот тогда я и отправился сюда, в Столовую бухту, чтобы сообщить губернатору Клейнхансу о местонахождении галеона и предложить возглавить экспедицию по его освобождению и спасению груза от пиратов.

– Как солдат, я могу лишь похвалить вас, милорд, за ваше безупречное поведение. Больше у меня вопросов нет, ваше превосходительство. – Шредер поклонился губернатору ван де Вельде.

– Хоп, у вас есть вопросы? – резко спросил ван де Вельде.

Хоп выглядел сконфуженным; он призывно смотрел на сэра Фрэнсиса.

– Ваше превосходительство, – пробормотал он наконец, – могу я поговорить с сэром Фрэнсисом наедине, всего минутку?

Сначала казалось, что ван де Вельде готов отказать ему в просьбе, но потом он устало сдвинул брови.

– Если вы настаиваете на затягивании процесса, Хоп, мы тут просидим неделю. Но – ладно, вы можете поговорить с пленным, только постарайтесь сделать это побыстрее.

Хоп быстро подошел к сэру Фрэнсису и наклонился поближе к нему. Он что-то спросил, а ответ выслушал с выражением нарастающего ужаса на бледном лице. Потом кивнул и продолжал кивать, пока сэр Фрэнсис что-то шептал ему на ухо; и наконец вернулся к своему столу.

Уставившись на свои бумаги, Хоп дышал, как ныряльщик за жемчугом перед тем, как спрыгнуть с лодки и уйти в воду на глубину в двадцать саженей. Но наконец он поднял голову и закричал на Камбра:

– Так вы прекрасно знали об окончании войны, когда пытались угнать «Ласточку» от крепости здесь, в Столовой бухте, и когда говорили о ней полковнику Шредеру!

Все это он выпалил разом, без пауз и знаков препинания, но это была длинная речь, и Хоп откинулся назад, задыхаясь от волнения.

– Вы что, потеряли разум, Хоп? – взревел ван де Вельде. – Вы обвиняете благородного человека во лжи, вы, кусок дерьма?

Хоп еще раз глубоко вздохнул, собрал все остатки своей маленькой храбрости и снова закричал:

– Вы держали патент капитана Кортни в собственных руках, а потом сожгли его у него на глазах!

Все это опять вылетело единой фразой, но тут уж Хоп выдохся. И стоял, жадно глотая воздух.

Ван де Вельде вскочил.

– Если вы ищете повышения в компании, Хоп, то вы выбрали очень странный способ! Вы здесь осыпали безумными обвинениями человека высокого ранга! Вы что, забыли свое место, бестолковый мальчишка? Да как вы посмели говорить такое? Сядьте, пока я не выгнал вас прочь и не выпорол!

Хоп упал на стул, словно сраженный мушкетной пулей. Ван де Вельде, тяжело дыша, поклонился Буззарду:

– Я должен принести свои извинения, милорд. Все здесь знают, что вы оказали весьма большую помощь в освобождении заложников и спасении «Стандвастигхейда» из когтей этих злодеев. И мы благодарны вам за помощь в этом деле.

Когда Камбр спустился с возвышения, ван де Вельде вдруг осознал, что рядом с ним сидит писарь, торопливо скребущий пером по бумаге.

– Не записывай этого, дурак! Это не входит в судебное разбирательство. Дай-ка сюда твои листы…

Он выхватил тетрадь у клерка и стал читать; его лицо потемнело. Он наклонился к писарю и вырвал из его руки перо. В несколько взмахов он вычеркнул ту часть текста, которая казалась ему оскорбительной. Потом бросил тетрадь обратно писарю.

– Соображать надо! Бумага – вещь дорогая. Не трать ее зря, записывая всякую ненужную ерунду!

После этого он обратился к обвинению и защите:

– Джентльмены, мне бы хотелось закончить процесс сегодня. Я не хочу вводить компанию в бессмысленные расходы, тратя лишнее время. Полковник Шредер, думаю, вы уже подготовили окончательные выводы. Надеюсь, вы не намерены тянуть дальше и вызывать еще свидетелей?

– Как пожелает ваше превосходительство. Я, вообще-то, хотел допросить еще десять человек…

– Святые небеса! – Ван де Вельде был ошеломлен. – Но в том нет никакой нужды!

Шредер низко поклонился и сел. Ван де Вельде нагнул голову, как бык, готовый к нападению, и посмотрел на дерзкого защитника.

– Хоп! – рявкнул он. – Вы только что видели разумное поведение полковника Шредера и блестящий пример экономии слов и времени этого суда. Каковы ваши намерения?

– Могу я вызвать в качестве свидетеля сэра Фрэнсиса Кортни? – запинаясь, выговорил Хоп.

– Я категорически против этого, – зловеще ответил ему ван де Вельде. – Это определенно не принесет никакой пользы.

– Но я хочу показать, что он не знал об окончании войны и что он плавал под защитой патента английского короля, – упрямо пробормотал Хоп.

Ван де Вельде густо покраснел.

– Черт побери, Хоп! Вы что, не слышали ни слова из того, что я говорил? Мы все знаем о вашей линии защиты, и я приму ее во внимание, вынося вердикт. Вам незачем снова обрушивать на нас всю эту ложь.

– Мне бы хотелось, чтобы пленник сам все сказал, просто для судебного протокола…

Хоп уже чуть не плакал, слова с трудом срывались с его языка.

– Вы испытываете мое терпение, Хоп. Будете продолжать в том же роде – и следующим кораблем отправитесь в Амстердам. Мне тут не нужны служащие, сеющие раздоры и подстрекающие колонию к бунту.