Хэлу даже почудилось, что через секунду-другую до него долетели запахи тмина и чеснока.

А ван де Вельде теперь обратил отеческий взгляд на Якобса Хопа:

– Защита вела себя достойно и провела большую работу, хотя случай безнадежный. Я непременно внесу запись об этом в ваше личное дело.

Хоп качнул головой и порозовел от благодарности.

– Однако! – Взгляд губернатора уперся в скамьи пленных. – Рассматривая свидетельства, я уделил особое внимание линии защиты, предпринятой минхеерем Хопом, а именно тому, что пираты действовали под защитой патента о каперстве, выданного королем Англии, и что, когда они атаковали «Стандвастигхейд», они не знали о прекращении вражды между участниками недавней войны. Но мне пришлось учесть неопровержимость доказательств, противоречащих утверждениям защиты. И согласно этому я счел двадцать четыре персоны виновными в пиратстве в международных водах, в грабеже и убийствах.

Моряки на скамьях смотрели на него в молчании, побледнев.

– Желаете ли сказать что-то прежде, чем я оглашу приговор? – спросил ван де Вельде и открыл свою серебряную табакерку.

Сэр Фрэнсис заговорил, и его голос разнесся по всему залу:

– Мы – военнопленные. У вас нет права заковывать нас в кандалы, как рабов. И точно так же у вас нет права ни судить нас, ни выносить нам приговор.

Ван де Вельде сунул в каждую ноздрю по щепотке табака и с удовольствием чихнул, забрызгав при этом судебного писаря, сидевшего рядом.

Клерк закрыл один глаз – тот, что был ближе к губернатору, – но продолжал быстро писать, стараясь успеть за процессом.

– Я уверен, мы с вами уже обсуждали это мнение прежде. – Ван де Вельде насмешливо кивнул сэру Фрэнсису. – И теперь я оглашу приговор пиратам. Начну с четырех негров. Пусть названные персоны встанут. Эболи! Матеши! Джири! Киматти!

Все четверо, скованные попарно, поднялись, понукаемые стражниками, и, неловко пройдя вперед, остановились перед возвышением. Ван де Вельде окинул их суровым взглядом.

– Я принял во внимание, что вы просто невежественные дикари, а значит, от вас нельзя ожидать, чтобы вы вели себя как достойные христиане. Хотя от ваших преступлений вонь исходит до самых небес и взывает к отмщению, я склонен к милосердию. Я приговариваю вас к пожизненному рабству. Вы будете проданы на аукционе Голландской Ост-Индской компании тому, кто предложит лучшую цену, а деньги, полученные от вашей продажи, поступят в казну компании. Уведите их, сержант!

Когда их вели вдоль по проходу, Эболи посмотрел на сэра Фрэнсиса и Хэла. Его темное лицо под маской татуировок оставалось бесстрастным, но глаза посылали весть из самого сердца.

– Теперь я разберусь с белыми пиратами, – провозгласил ван де Вельде. – Пусть названные также встают. – Он начал читать по листу, который держал в руке: – Генри Кортни, офицер, помощник. Нед Тайлер, боцман. Дэниел Фишер, боцман. Уильям Роджерс, матрос…

Он прочитал все имена, кроме имени сэра Фрэнсиса Кортни. Когда же сэр Фрэнсис встал рядом с сыном, ван де Вельде остановил его.

– Не вы! Вы капитан и подстрекатель этой банды мерзавцев. На ваш счет у меня другие планы. Пусть кузнец отделит его от другого пленника.

Мужчина с кожаной сумкой, полной инструментов, быстро вышел по проходу в переднюю часть зала и снял цепь с кандалов, связывавших Хэла с отцом.

Теперь сэр Фрэнсис сидел один на длинной скамье. Хэл занял место во главе ряда пленных перед возвышением. Ван де Вельде всмотрелся в их лица, начиная с конца ряда, и наконец добрался до Хэла.

– Самая мерзкая толпа головорезов, каких только мне приходилось видеть! Ни один честный мужчина и ни одна честная женщина не почувствует себя в безопасности, когда такие, как вы, бродят на свободе. Вы пригодны только для виселицы!

Но пока он смотрел на Хэла, ему в голову внезапно пришла некая мысль, и он повернулся в сторону Буззарда, сидевшего рядом с очаровательной Катинкой.

– Милорд! – окликнул он Камбра. – Могу я побеспокоить вас, чтобы обменяться словечком наедине?

Оставив пленных стоять перед возвышением, ван де Вельде тяжело поднялся на ноги и потащился через заднюю дверь в приемную палату. Буззард изысканно поклонился Катинке и последовал за губернатором.

Войдя в приемную, он увидел, что ван де Вельде выбирает для себя лакомый кусочек на серебряном подносе, стоявшем на полированном столе желтого дерева. Губернатор повернулся к Буззарду с уже набитым ртом:

– Мне тут вдруг пришло в голову… Если я должен отправить Фрэнсиса Кортни к палачу, чтобы тот узнал, где находится недостающий груз, то не следует ли сделать то же самое с сыном? Наверняка Кортни рассказал ему все или даже взял его с собой, когда прятал сокровища. Что вы думаете, милорд?

Буззард изобразил серьезность и подергал себя за бороду, как бы обдумывая вопрос. А сам гадал, сколько времени понадобилось этому жирному борову, чтобы додуматься наконец до этого… Ответ же у Камбра давно был готов. Он прекрасно знал, что сэр Фрэнсис Кортни никогда не выдаст тайну клада, даже под самыми жестокими и продолжительными пытками. Он был просто слишком упрям и неуступчив для этого… если только – и это была единственная возможность заставить его капитулировать – не сделает этого ради спасения своего сына.

– Ваше превосходительство, я уверен, вам даже и думать не стоит о том, что кто-то вообще знает, где находятся сокровища, кроме самого этого пирата. Он слишком жаден и подозрителен, чтобы доверять кому-либо другому.

Явно усомнившись, ван де Вельде угостился еще кусочком жареного мяса с подноса. Пока он жевал, Буззард обдумывал возражения на случай, если ван де Вельде продолжит обсуждение. Буззард ничуть не сомневался, что Хэл Кортни знает, где спрятаны сокровища со «Стандвастигхейда». Более того, он почти наверняка знал и то, где таится часть груза с «Хеерлик Нахта». И, в отличие от отца, мальчишка не сможет выдержать допрос Неторопливого Яна, а даже если окажется крепче, чем предполагает Буззард, отец уж точно сломается, если увидит своего сына на дыбе. Так или иначе, но эти двое приведут голландцев к сокровищам… а это было последним, чего хотелось бы Камбру.

Его мрачное лицо чуть не расплылось в усмешке, когда он осознал иронию момента: он был вынужден спасать Генри Кортни от Неторопливого Яна! Но если он хотел захватить весь клад для себя, то должен был прежде всего убедиться, что ни отец, ни сын не приведут туда сырные головы. Так что наилучшим местом для сэра Фрэнсиса была виселица, а для его сына – подземная темница замка.

Буззард все же не смог сдержать улыбку при мысли, что пока Неторопливый Ян будет охлаждать раскаленное железо в крови сэра Фрэнсиса, «Чайка» помчится назад к Слоновьей лагуне, чтобы потихоньку утащить все те мешки гульденов и золотые слитки из той щели или ямы, куда спрятал их сэр Фрэнсис.

Усмешку он обратил к ван де Вельде.

– Нет, ваше превосходительство, я могу вас заверить, что Фрэнсис Кортни – единственный из живых, кто знает тайное место. Он может выглядеть суровым и храбро говорить, но Фрэнки сдастся, как только Неторопливый Ян примется за него. И мой вам совет – отправьте Генри Кортни на работы в замке и положитесь на то, что к добыче вас приведет только его отец.