освободил ее. Ей было спокойно и легко. Хотя бы несколько минут, но она и этому была рада.

Единственное, что недовольно скреблось в ее голове, была последняя фраза Томаса.

Когда придет время, не бойся его.

Унесённая прошлым

13 Октября 2009

Чай в красивой чашке черного цвета, расписанной золотыми вензелями, остыл вот уже как несколько часов, но приятный запах ромашки все еще витал в помещении. К нему даже не притронулись с того момента, как хозяин дома поставил его на стол.

Молодой мужчина в отличии от сидящей напротив него Люсиль помешивал чай уже в четвертой чашке. Он с такой кошачьей грацией размешивал сахар, что Корро просто наблюдала за двигающейся кругами чаинками.

Кроме той самой ложки, которая изредка билась о стенки фарфоровой чашки, звуков в комнате больше не было. Мужчина закончил свой рассказ вот уже как минут десять, а у писательницы не находилось слов, чтобы как-то прокомментировать то, что она услышала.

– Ха-ха-ха, – ее громкий и слегка истеричный смех громом вырвался из ее горла. Мужчина, недоумевая, покосился на нее и брезгливо отстранился. – Это потрясающе. Просто удивительно! Как вы смогли все это придумать? Вы не думали податься в писатели? Вам не будет равных на поле фантастики!

– Ваш выпад звучит, как оскорбление, мисс Корро, – холодно сказал мужчина и отпил из своей чашки. – Я негодую.

– Ну что вы! Конечно нет! Просто эта история действительно потрясающая. Столько деталей. А какие персонажи! – Корро покосилась на понятные только ей каракуле в записной книжке. – У меня просто нет слов. Мне даже неловко, что вы вот так просто отдаете мне свой сюжет.

– Вы весьма неблагодарны, – он поднялся со стула и прошел к камину, чтобы добавить дров. – Вы вломились сюда с криками, что вам нужен сюжет, сенсация. Вы умоляли меня рассказать вам что-то стоящее. Я по доброте душевной распинался перед вами три часа, чтобы потом вы заявили, глядя мне в глаза, что я лжец.

Люсиль смутилась. Она, действительно, не отличалась способностью тактично высказывать свои мысли в слух. Но она никак не думала, что заденет его. В ее голове слова звучали, как похвала.

Писательница чувствовала смешанные эмоции от услышанной истории.

Семеро ведьм, которые жили здесь сто лет назад, четверо юношей, которые по незнанию высвободили демона из Ада, мифические существа, прямо как с обложек из страшилок для детей. Как это все могло быть правдой?

Корро подсознательно, не признаваясь себе самой, не верила в потусторонние силы. Да, она с придыханием каждый раз слушала рассказы своего дедушки, с энтузиазмом писала свою первую книгу, проводя ночи в интернете, изучая ведьмины сказки и легенды. Но услышать рассказ от отшельника в забытом Богом городе и поверить в него, на деле оказалось гораздо сложнее, чем она представляла.

Ей упорно казалось, что она придет в заброшенный старый дом, удивится необычной паутине, найдет какие-нибудь склянки, старые книги о монстрах и на этом все. Она бы раздула из этого сюжет.

Но все пошло не по плану.

– Раз уж вы так уверены, что я все это выдумал, то посмотрите на себя в зеркало, – он кочергой указал в сторону прихожей.

– Зачем?

– Просто посмотрите, – вымученно простонал тот.

Она поднялась со стула, выгибая спину так, что позвонки хрустнули от сидения в сгорбленном положении, и отложила свою записную книжку. Девушка прошла вглубь коридора и взглянула в свое отражение.

– Что за …? – ее рука скользнула по щеке, где должна была красоваться свежая царапина, которую она получила при падении. – Как это возможно?

– Я дал вам выпить пробирку, припоминаете? – мужчина неожиданно появился за ее спиной и теперь смотрел ей в глаза через отражение зеркала. Та лишь немо кивнула. – Так вот это был эликсир, который залечивает ссадины, ушибы и неглубокие раны.

Люсиль не могла поверить своим глазам. Она просто шевелила губами и пялилась на свою щеку.

Хозяин дома аккуратно поправил прядь ее рыжих волос и отошел в сторону.

– Простите мое невежество, – робко выпалила девушка и развернулась к мужчине. – Я должна быть благодарна, мистер Стентон.

Чашка, которую он собирался поднести к своим губам, с грохотом выпала из рук хозяина и свалилась ему прямо на ногу, разлетевшись на маленькие осколки, но тот и не пикнул.

– Мистер Стентон? – в его хриплом баритоне проскочило искреннее удивление.

– Кхм, я подумала, что именно вы и есть Лоренс Стенон, – Люсиль подскочила на месте и стала расхаживать по кухне от стенки до стенки, принимая в голове решение, что она все же верит его словам. – Иначе откуда вам знать столько подробностей? Как вы так точно описали всех, кто там был? Вы должны были быть там!

– Ха-ха, – издевка.

– Почему вы смеетесь, мистер Стентон? Или как вас там?!

– Потому что ваше предположение абсурдно и нелепо.

– Почему же? Напились какого-нибудь зелья, вот и перестали стареть. По-моему, все логично.

– Нет, мисс Корро. Меня там не было, – он вытянул руку и подозвал девушку к себе. – Вы, видимо, недостаточно внимательно меня слушали.

Она решительно подошла к нему.

Мужчина уступил ей свое место перед камином, отступая немного в сторону, и кивком указал в направлении стены прямо перед ними.

Над камином висела довольно большая картина в позолоченной раме, завешенная черной полупрозрачной вуалью, как лицо несчастливой невесты перед алтарем.

Мужчина аккуратно стащил покрывало и Люсиль ахнула, прикрывая руками открывшийся в удивлении рот.

Прямо на нее смотрели трое мужчин и шестеро женщин. Все они практически кольцом окружали седьмую, которая восседала на величественном кожаном кресле с позолоченными ножками.

Она смогла узнать всех. Серьезная мисс Грейс Фаннинг с вороном Эдгаром у нее на предплечье стояли слева. Правее улыбалась яркая блондинка Шарлотта фон Баттон, держа в одной руке садовые ножницы, а в другой фиолетовый цветок, похожий на ирис. Чуть ближе к центру от них в позе Шерлока Холмса возвышалась малышка Флоренс Сельмонд. На картине справа, обнимаясь, красовались мисс Селена Кримс в своем нелепом пенсне и Джонатан Стентон в парадной форме. Рядом с ними слева, разложив веером колоду карт, едко улыбалась Луиза Эгертон. За креслом, облокотившись на спинку, кокетливо жмурясь глазами, стояла Агата Вегнер. На первом плане картины, у ножек кресла прямо на траве сидели двое молодых людей: справа был Лоренс Стентон, а слева Габриэль Брюстер. Но королевой этой картины была сидящая в том самом кресле блондинка в темных очках – Розалинд Кингсли. Ее руки властно покоились на подлокотниках, а правая нога была закинута на левую. Она улыбалась. Но