Взгляд мой прыгал по ссылкам в Инете, но везде проступалолицо Габриэллы, словно за мной следит большими серьезными глазами призрачнаяфея.

Телефон как будто решил сегодня испортить жизнь: триждызвонили с работы – подкинули срочняк, сократили сроки на разработку концепцииосвещения сцены лазером и еще интересовались, не выдвину ли свою кандидатуру напост зава создаваемого отдела по маркетингу.

А когда выходил, позвонил Константин и поинтересовался, будули завтра у Люши. Я ответил, что занят, не буду, передай мои извинения, онподумал и сказал, что и он что-нить придумает, чтобы отвертеться.

Ага, подумал я, положив трубку, теперь участие в развлечениистановится таким же обязательным, как воинская служба или пребывание в офисахот и до… Дожили.

Сегодня пятница, у нормальных – короткий рабочий день, аненормальные, напротив, стараются поработать больше, завтра выходные, рабочееместо будет на сигнализации.

Я сам такой, и если бы гнул спину над чем-то стоящим, торчалбы на работе, пока охрана не вытолкает в шею. Габриэлла и учится тому, чтолюбит, и работает на полставки в астрономической обсерватории, счастливыйчеловек, понимаю, почему на фиг не нужны мужчины. Ну разве что-то может бытьконкурентом любимому делу?

Опасаясь пробок, я прибыл в назначенное место за полчаса,дрожащими пальцами выудил из нагрудного кармана плоскую коробочку мобильника.

– Я на месте, – сообщил я.

– Готовлюсь, – ответил тихий голос Габриэллы.

– Красишься? – поинтересовался я.

Донесся тихий смешок:

– Проявляю фотоснимки.

– Разве у вас не цифровухи?

– На новых – да, – ответила она так тихо, что едварасслышал, – но старая аппаратура пока что дает снимки качественнее.

– Ух ты, не знал…

Она сказала наставительно:

– Простого человека вполне устраивает качество цифровыхаппаратов. Его даже фотки с мобильников устраивают!

– Гм… Ну да, теперь догадываюсь, но как…

Она прервала:

– Слава, мне очень трудно разговаривать, работая однойрукой. Через сорок минут освобожусь. Хорошо?

– Извини, – сказал я торопливо. – Жду!

Я поспешно отрубил связь, поцеловал мобильник в крохотнуюдырочку, откуда только что слышал драгоценный голос, сердце тукает чаще ирадостнее.

Полчаса еще слушал «Авторадио» и сообщения о пробках,рассматривал спешащий к корыту или от корыта народец. И никто из этих зараз неподнимет голову, не посмотрит на небо! Правда, сейчас там одна хрень, смотретьне на что, но, чтобы понять, что смотреть не на что, надо хоть раз в жизнизадрать кверху свой свиной пятак.

Это абсолютное большинство, абсолютнейшее, занято если непроблемами выигрыша нашей сборной по футболу, то какой-нибудь не менее жизненноважной хренью. Это при условии, что в доме и семье все благополучно. Плюспроблемы на службе, работе, во взаимоотношениях с другим полом. Словом, не добудущего, что выглядит далеким, туманным и абсолютно неинтересным. В том смысленеинтересным, что придет и придет, как вот пришли мобильники взамен пейджеров.Жить станет удобнее, это понятно, но думать о нем сейчас – это зачем?

Тем более готовиться к будущему – совсем смешно!

Вот и застанет их врасплох, потому что на этот раз будет немедленная замена пейджеров мобильниками – хотя и она кому-то показаласьбыстрой! – а стремительное вторжение новых технологий, настолько стремительное,что к ним не успеют приспособиться даже дети: детям тоже надо, чтобы родителькупил им эти штуки, подсказал, одобрил, не бил по рукам.

Затем вторая волна, тут же третья, четвертая… И дойдут дочетвертой лишь те, кто сейчас ментально готов принять. Готов принятьаксиоматично, дескать, все новое лучше старого, каким бы чудовищным ичужеродным ни показалось вначале.

Я – готов. Во всяком случае, уверяю себя, что готов. Но этоя, я уже созрел.

Стрелка часов, как замерзающая гусеница, едва ползет. Мнеказалось, что уже полдня стою, прижав машину к бордюру, но прошло толькочетверть часа.

Чтобы не томиться мукой сладкой, будто какой-то из тойэпохи, когда флирт был основным занятием, я заставил мысль вернуться кпредпереходному Периоду человечества, недочеловечества, сверхчеловечества изачеловечества.

Сперва мы, люди, а беря ширше – вообще жизнь, пугливоприспосабливались к окружающей среде: прятались в пещерах, лопали то, что моглисорвать с дерева или выкопать из земли, догоняли и били палками по голове оленяили мамонта, ну там уж как повезет. Это этап эволюционного приспособления кокружающему миру, он длился многие сотни миллионов лет.

Второй этап, это когда мы, гордо объявив себя царямиприроды, начали эту самую природу приспосабливать к себе. Уже не в пещерахживем, а сами создаем искусственные пещеры в виде огромных каменных зданий,одеваемся в придуманные нами одежды, ездим на транспорте, копаем руду ипереплавляем ее в то, что в природе не существует, но нам нужно:высококачественная сталь, молибден с присадками и пр., пр.

Так можем приспособить к себе всю планету, что, конечно,впечатляюще, однако если поднять рыло к небу, то холод безнадежности прокатитсяпо всему телу. Увы, Вселенная крайне враждебна. Пусть дурни мечтают, что можно,как вот сейчас стенками автомобиля или автобуса, оградить человека от дождя иотвезти на другой конец города, так же можно и от космоса стенками звездолета!

Есть такая шуточка: только дурак приспосабливает природу ксебе, а умный сам к ней приспосабливается. Из этого делается парадоксальныйвывод, что вся нынешняя цивилизация создана дураками. Не дураками, но дуростьоставаться на старом уровне, когда можно перейти в третий этап, где начнемприспосабливаться к природе, но уже не снова, а на следующем этапе: необъятныйкосмос к себе не приспособишь!

Стрелка наконец-то доползла к нужному делению. Габриэллавыйдет вовремя, как обещала, она обязательная. Даже если чуточку не закончит.Но у нее, как уже я понял, с этим строго: что обещает – делает, никаких женскихужимок и ссылок на чис-ста женские особенности.

Я вышел, размял спину, взглядом пытаюсь найти, откуда можетпоявиться Габриэлла. Сегодня небо мглистое, серое, только на западе над крышамидомов тускло и невнятно краснеет что-то вроде заката. Наверное, заката, судя повечернему времени, а так небо похоже на овсяный кисель: полезный, защищающий откаких-то болезней, но противный с виду и такой же невкусный.

Габриэлла возникла легкая и элегантная, я не успел даже увидетьмомент появления: словно прошла насквозь тяжелые дубовые створки.

По ступенькам могла бы сбежать легко и грациозно, какшаловливая девчонка, но нет, это была бы не Габриэлла: спускалась легко ибыстро, но так, как шла бы принцесса после, скажем, теннисного матча, незабывая ни на минуту о королевском достоинстве.