Затем наступила бесконечная ночь. Одри хотела убежать, но нерешалась высунуть носа на улицу, питалась бутербродами, которые выдавалавтомат, стоявший в ряду сушилок, и запивала их водой из-под крана в раковинетуалета. Наступил следующий день, а Энтрегьян все кружил по городу.

Одри, по ее словам, понятия не имела, что он привозит людейв город и сажает за решетку. Она все строила планы побега, но в каждом находиласерьезные недостатки. В конце концов прачечная стала ей домом… здесь оначувствовала себя в безопасности. Энтрегьян побывал в прачечной, ушел и большене возвращался. Возможно, не заглянет и в будущем.

— Я, словно за соломинку, хваталась за мысль, что всех онперебить не мог, в живых остались и другие, кто, как и я, сумел спрятаться. Акто-то мог вырваться из города и позвонить в полицию штата. Самое мудроерешение, убеждала я себя, — ждать. Потом налетела буря и я решилавоспользоваться ею как прикрытием. Добраться до ангара. Там есть вездеход…

Стив кивнул.

— Мы его видели. С прицепом, наполненным камнями.

— Я решила, что отцеплю его и поеду на вездеходе на север, кшоссе пятьдесят. Я собиралась взять компас, поэтому нулевая видимость меня несмущала. Разумеется, я понимала, что могу свалиться в какую-нибудь расщелину,но после всего увиденного меня это не останавливало. И я больше не могла сидетьна месте. Две ночи в прачечной… Испытайте это на собственной шкуре, и вы всепоймете. Я уже решилась выйти, когда увидела вас двоих. — Одри посмотрела наСтива и Синтию.

— Я едва не огрел вас монтировкой, — признался Стив. — Такуж вышло.

Одри вяло улыбнулась, оглядела всех присутствующих.

— А остальное вы знаете.

Не могу с этим согласиться, подумал Джонни Маринвилл.

У него вновь разболелся нос. Нестерпимо захотелось выпить.Но он не уступил искушению, для него это было бы безумием, достал флаконаспирина и отправил в рот две таблетки, запив их водой из бутылки.

Не думаю, что мы знаем все остальное. Пока еще не знаем.

4

— И что же нам теперь делать? — спросила Мэри Джексон. — Какмы будем выбираться из этой передряги? Попытаемся вырваться из города или будемждать помощи?

Долгое время ей никто не отвечал. Потом Стив заерзал вкресле, которое он делил с Синтией.

— Ждать мы не можем. Во всяком случае, долго.

— Почему ты так решил? — полюбопытствовал Джонни. Но по тонучувствовалось, что ответ известен ему заранее.

— Потому что кто-то должен был бы вырваться из города иостановить этот конвейер убийств. Но, похоже, никому это не удалось. Даже добури. Здесь творится что-то страшное, действует какая-то мощная сила, и ядумаю, ожидание помощи приведет лишь к тому, что нас всех убьют. Мы должнырассчитывать лишь на собственные силы и выбираться отсюда как можно быстрее.Это мое твердое убеждение.

— Я никуда не поеду, не выяснив, что случилось с моей мамой,— подал голос Дэвид.

— Нельзя так ставить вопрос, сынок, — ответил ему Джонни.

— Можно. И я так его ставлю.

— Нет, — вырвалось у Биллингсли. Интонации, прозвучавшие вголосе ветеринара, заставили Дэвида вскинуть голову. — Нельзя, потому что накарту поставлены жизни других людей. Нельзя, если ты… обладаешь особымиспособностями. Ты нам нужен, сынок.

— Это несправедливо, — прошептал Дэвид.

— Правильно, — согласился с ним Биллингсли. Его лицозакаменело. — Несправедливо.

— Едва ли твоей матери станет лучше, если ты… и всеостальные погибнут, пытаясь найти ее, — внесла свою лепту Синтия. — С другойстороны, если мы вырвемся из города, то сможем вернуться сюда с подмогой.

— Правильно, — выдавил из себя Ральф.

— Нет, неправильно, — отрезал Дэвид. — Дерьмовоепредложение.

— Дэвид!

Мальчик оглядел всех, и его лицо перекосило от злобы… ииспуга.

— Вам всем наплевать на мою маму, всем. Даже тебе, отец.

— Это неправда, — ответил Ральф. — Только очень жестокийчеловек может сказать такое.

— Все так, но я думаю, это правда. Я знаю, ты любишь маму,но готов ее покинуть, полагая, что она уже мертва. — Он пристально посмотрел наотца, но Ральф не решился встретиться с ним взглядом, предпочитая разглядыватьсвои руки. По его щекам обильно потекли слезы. Тогда Дэвид переключился наветеринара. — Я хочу вам кое-что сказать, мистер Биллингсли. Из того, что ямолюсь, не следует делать вывод, будто я волшебник из сказки или что-то в этомроде. Молитва не магия. Единственная магия, которая мне подвластна, — паракарточных фокусов, да и в них я обычно что-то путаю.

— Дэвид… — начал было Стив.

— Мы упустим время, если сейчас уйдем, а потом вернемся. Мыуже не успеем спасти ее! Я это знаю! Знаю! — Он уже кричал. А снаружи все выл ивыл ветер.

— Дэвид, возможно, уже слишком поздно. — Голос Джонни недрожал, но он не мог заставить себя посмотреть на мальчика.

Ральф тяжело вздохнул. Сын подошел к нему, сел рядом и взялза руку. Лицо Ральфа прорезали морщины усталости и замешательства. Он как-торазом постарел.

Стив повернулся к Одри:

— Так вы говорите, есть другая дорога?

— Да, большой вал, который вы видите на подъезде к городу,окаймляет шахту с севера. Одна дорога ведет на этот вал, а потом, черезгребень, в саму шахту. Другая уходит на запад, к шоссе пятьдесят. Она проложенавдоль реки Безнадеговки, в которой вода бывает только зимой. Вы знаете, о чем яговорю, Том?

Ветеринар кивнул.

— Эта дорога начинается на машинном дворе, — продолжалаОдри. — Там стоит несколько вездеходов. В кабину самого большого влезает небольше четырех человек. Но к вездеходу есть прицеп, и туда можно посадить всехостальных.

Стив, чей дорожный стаж исчислялся десятью годами, привык кпринятию быстрых решений и внезапным отъездам, особенно этому способствовалосочетание четырехзвездочных отелей и набравшихся или обкурившихся рокзвезд. Онвнимательно следил за ее рассуждениями.

— Все правильно, но хочу внести уточнение. Мы подождем доутра, немного отдохнем, может, даже поспим. Глядишь, и буря поутихнет…

— А мне кажется, ветер усилился, — заметила Мэри. —Возможно, это все игра воображения, но вроде бы он ревет сильнее.