— Но мы сможем добраться до машинного двора и в бурю, такведь, Одри?

— Конечно, сможем.

— Далеко он расположен?

— До ангара две мили, оттуда — еще полторы.

Стив кивнул.

— К тому же днем мы сможем увидеть Энтрегьяна издалека.Ночью, в бурю, на это рассчитывать не приходится.

— Ночью мы также не сможем увидеть… всякую живность, —добавила Синтия.

— Я говорю о том, чтобы уходить отсюда быстро и с оружием, —продолжал Стив. — Если буря утихнет, мы отправимся к валу на грузовике, трое сомной в кабине, остальные — в кузове. Если погода не улучшится, а я надеюсь, чтотак оно и будет, мы пойдем пешком. Незачем привлекать к себе внимание.Возможно, Энтрегьян даже и не узнает о том, что мы ушли.

— Готов спорить, Эсколла и его друзья думали о том же, когдаКолли раздавил их, — с горечью усмехнулся Биллингсли.

— Они направлялись по Главной улице на север, — заметилДжонни. — Именно на это Энтрегьян и рассчитывал. Мы же двинемся на юг, к шахте,и покинем город до проселочной дороге.

— Точно, — кивнул Стив. — Энтрегьян и оглянуться не успеет,а нас уже нет. — Он шагнул к Дэвиду. Мальчик отошел от отца, сел на край сценыи уставился в темный зал. Стив опустился на корточки рядом с ним. — Но мывернемся. Ты слышишь меня, Дэвид? Мы вернемся за твоей мамой и за теми, кто ещеостался в живых. Это я тебе твердо обещаю.

Дэвид продолжал смотреть на пустые ряды сидений.

— Я не знаю, что мне делать. Мне бы надо обратиться засоветом к Богу, но сейчас я так зол на него, что не могу этого сделать. Онпозволил копу увести мою мать! Почему? Господи, почему?

Ты хоть знаешь, что совсем недавно совершил чудо, подумалСтив, но не стал озвучивать свою мысль. Зачем вносить дополнительный сумбур вголову мальчика? Минуту спустя Стив встал и еще долго смотрел на Дэвида сверхувниз, глубоко засунув руки в карманы. В глазах его была тревога.

5

Пума медленно шла по проулку, наклонив голову и навостривуши. Среди мусорных баков и куч строительного мусора она лавировала с кудабольшей легкостью, чем люди, так как в темноте видела лучше их. Однако, пройдяпроулок до конца, пума остановилась и зарычала. Низко и протяжно. Не нравилосьей все это. Один из них был силен. Очень силен. Пума чувствовала эту силу дажесквозь кирпичную стену. Сила эта пульсировала, словно зарево огромного пожара.Однако вопрос о неповиновении даже не возникал. Пришелец, демон, вышедший изземли, окопался в голове пумы, держа ее мозг, словно рыбу на крючке. Он говорилна языке бестелых, языке давних времен, когда все животные, кроме человека ипришельца, были одним целым.

Но пуме не нравилось присутствие этой силы. Это зарево.

Пума зарычала вновь, но теперь едва слышно, не раскрываяпасти. Она высунула голову из-за угла и зажмурилась, когда ветер ударил ее поглазам и взъерошил мех. Даже здесь ее нос улавливал горький запах, долетающий сшахты, расположенной к югу от города, запах, появившийся с тех пор, как людивзорвали несколько зарядов и вновь открыли гиблое место, о чем знали всеокрестные животные, а вот люди старались забыть.

Привыкнув к ветру, пума медленно двинулась по тропе междузабором и задней стеной кинотеатра. Остановилась, чтобы обнюхать ящики, уделивбольше внимания отброшенному ящику, а не второму, оставшемуся у стены. Слишкоммного там намешано запахов. Последний человек, который стоял на ящике, его иотбросил. Пума уловила запах его рук, более острый в сравнении с остальными.Запах кожи, обнаженной кожи, пота и машинного масла. Принадлежал этот запахмужчине в расцвете сил.

Пума также учуяла оружие. При других обстоятельствах этотзапах погнал бы ее прочь, но теперь она не обратила на него никакого внимания.Она пойдет туда, куда пошлет ее тот, кто явился из земли, и выбора у нее нет.Пума обнюхала стену, посмотрела на окно. Увидела, что оно не заперто, окноподнималось и опускалось под порывами ветра. Конечно, поднималось чуть-чуть, нодостаточно для того, чтобы пума поняла, что окно не заперто. Она сможетпроникнуть внутрь без особых хлопот. Толкнет окно, оно и откроется.

Нет, произнес голос демона в ее голове. Ты не сможешь.

В ее мозгу возникли образы каких-то блестящих предметов.Иногда их разбивали о камни за ненадобностью. Пума поняла (вернее, ей доходчивообъяснили), что несколько этих предметов упадет на пол, если она попытаетсяпроникнуть в окно. Она не могла уразуметь, как такое может случиться, но голосв ее голове заявил, что может, и предупредил, что грохот услышат те, ктонаходится внутри.

Пума прошла мимо незапертого окна, обнюхала пожарную дверь,забитую досками, и подошла ко второму окну. Оно находилось на той же высоте,что и первое, но было крепко заперто на шпингалет. А вот блестящие предметы тамотсутствовали.

Именно этим окном ты и воспользуешься, прошептал голос вголове пумы. Когда я скажу тебе, что пора, именно им ты и воспользуешься.

Возражений, естественно, не последовало. Она порежется остекло, как однажды порезала лапу, наступив на осколок блестящего предмета,разбитого в холмах, но выполнит приказ, отданный голосом в ее голове, ибросится в окно. А внутри будет продолжать делать то, что прикажет голос. Ей,конечно, этого не хочется, но иных вариантов нет.

Пума легла под запертым на шпингалет окном мужского туалета,ожидая приказа, который отдаст ей голос демона из шахты. Голос пришельца. ГолосТэка. Когда приказ поступит, она его выполнит. А пока будет лежать, слушатьголос ветра и вдыхать приносимый им с шахты запах, горький, как дурные вести издругого мира.

1

Мэри увидела, как старик ветеринар достал из бара бутылку,едва не выронил ее, затем налил в стакан виски. Она подошла к Джонни,наклонилась и шепнула:

— Надо его остановить. Старик того и гляди напьется.

Джонни повернулся, брови его удивленно взлетели.

— А кто определил вас в надзирательницы?

— Мешок с дерьмом, — прошипела Мэри. — Вы думаете, я незнаю, кто его подтолкнул? По-вашему, у меня нет глаз?

Она двинулась к Тому, но Джонни удержал ее, схватив за руку,и пошел сам. Он услышал, как она ахнула от боли, и понял, что слишком сильносжал ей руку. Что ж, в следующий раз не будет называть его мешком с дерьмом. Вконце концов он лауреат Национальной книжной премии. Его фотография красоваласьна обложке журнала «Тайм». К тому же он трахал любимицу всей Америки (пусть онауже с 1965 года и не любимица, но он все равно ее трахал) и не привык к тому,чтобы его называли мешком с дерьмом. Однако Мэри имела право сердиться на него.Ведь любимчик этой бабенки, мистер Пьяный Собачий Доктор, именно от негополучил свой первый в этот вечер глоток виски. Джонни, правда, думал, что вискипоможет Биллингсли прийти в себя, адекватно реагировать на происходящее (а егонужно было любым способом заставить реагировать адекватно, потому что онинаходились в городе, который он знал куда лучше их)… но, с другой стороны, недвигала ли им детская обида: старый пьяница оставил заряженную винтовку себе, алауреату Национальной книжной премии всучил незаряженное ружье.