Выходя из зала, Герб Митчелл видел, как по окончании совета к белокурому привлекательному флаг-офицеру подошли сразу две женщины, капитаны кораблей, с явным намерением предложить тому продолжить знакомство в более приватной обстановке.

На такую популярность командиру легкого крейсера оставалось лишь завистливо хмыкнуть и направиться дальше.

Территория приграничных окраин Содружества. Флагман эскадры оперативного назначения «Белая ярость»

Имперский линкор был огромен. Невероятно огромен. После попадания в Содружество я еще никогда не видел кораблей настолько крупных размеров. Даже родовой корабль семейства Канваль, переделанный старый лайнер, казался меньше.

Несколько десятков палуб, невообразимое количество километров металлических коридоров и переходов, сотни кают и других помещений, как важного, так и вспомогательного назначения, четыре больших ангара, две посадочные площадки для ста пятидесяти пустотных истребителей, три ходовых реактора, работающих автономно друг от друга, туннельные ускорители, плазменные пушки, ракетные пусковые – этот гигант являлся самой настоящей летающей крепостью, способной без проблем в одиночку вести целую войну.

Экипаж состоял из пятисот человек, включая пилотов перехватчиков, солдат и техперсонал, обслуживающий военную технику.

Для удобства и комфортного проживания в долговременных полетах на борту имелось все необходимое, вплоть до небольшого бара и комнат релаксации с имитацией под планетарные пейзажи на любой вкус.

Мне, как старшему офицеру, выделили довольно просторную каюту, состоящую из трех помещений: спальни, что-то наподобие гостиной и удобного кабинета. Впрочем, десять дней, что я здесь находился, никакой конкретной работы на мою долю почти не выпало. Мы сидели в системе, тупо ожидая доклады разведывательных кораблей, ничего не предпринимая.

– Уже проснулся? – спросила Каталина, неловко поворачиваясь в мою сторону, одновременно пытаясь обнять.

Тонкое одеяло соскользнуло, обнажив полную грудь брюнетки, капитана одного из боевых межсистемников эскадры адмирала Довера.

Последние дни я и в самом деле почти ничем не занимался, за исключением разве что этой недурно сложенной военнослужащей Флота, оказавшейся весьма охочей до фривольных развлечений.

Необычная эмоциональная приглушенность после окончательного слияния с каанром так никуда и не делась, вводя в состояние некой апатии по отношению к прежним занятиям.

Тренироваться? Зачем? В любой момент можно нарастить мышечную массу буквально простым усилием мысли.

Изучать базы? А толку? Если основным способом уничтожения все равно остается темная псионическая энергия энтропийного поля.

Мною овладела невероятная расслабленность, смешанная с не менее удивительным чистым и ясным сознанием.

Я не испытывал никаких желаний, устремлений или чего-то похожего. В моем разуме воцарился непонятный покой и умиротворение.

Сон, прием пищи, секс, снова сон. Дни шли за днями, а для меня время словно застыло.

Я не превратился в какое-то идиотское тупое растение на минимальных жизненных функциях – вовсе нет. Мозг работал отлично, и при необходимости любые задачи щелкались, как спелые орехи.

Мне также нравилось проводить время с красивой женщиной в постели, получая от этого полноценное наслаждение.

Еда не казалась безвкусным сублиматом, аппетит никуда не пропал, давая радость желудку, как и в прежние времена.

И вместе тем тот кусочек льда, поселившийся внутри, сковавший большую часть чувств, так никуда и не пропал, продолжая оказывать довольно необычное воздействие своим присутствием. Точно меня заморозили, но не до конца.

Я знал, что это неправильно, что от этого, как и от сеграста, лучше избавиться. Однако никаких попыток что-то предпринять для этого так и не сделал.

– У меня есть еще тридцать минут, – сказала Каталина, окончательно отбрасывая смятое одеяло вбок, тем самым полностью обнажая роскошное тело.

Взгляд сам пробежался по соблазнительным изгибам. Тридцать минут? Почему бы и нет? Спешить все равно некуда.

Я склонился над женщиной, прижимая ее к еще не остывшему ложу, она призывно улыбнулась, с готовностью потянувшись навстречу.

И именно в этот момент, когда наши губы уже почти встретились, прозвучал сигнал по локальной сети корабля.

«Внимание всему командному составу! Срочно явиться в зал тактических совещаний!»

Отстранившись от случайной подруги в походе, я произнес:

– Не сегодня. В другой раз.

Ничего не ответив, та вскочила с постели, начав быстро одеваться, поднимая с пола разбросанную форму. Она тоже была дисциплинированным офицером.

Через десять минут мы стояли в комнате с идеально круглым столом, где начиналась операция с масштабным привлечением Объединенного Флота.

К этому моменту в системе вместе с эскадрой адмирала Довера уже находилось больше сотни боевых межсистемников, прибывших из Содружества. Разного типа и класса, они представляли довольно внушительную силу, готовую действовать против любых вражеских корабельных группировок.

И подкрепление еще прибывало. Почти каждый день. Командование очень серьезно восприняло информацию о массовом появлении линководов на стороне противника.

– Что случилось? Нашли? – спросила с ходу Каталина, первой подходя вплотную к светло-зеленой развернутой голографической проекции странной конструкции.

– Вроде бы, – ответил Довер, кивая появившимся образам нескольких офицеров.

Большая часть капитанов оставались на своих судах и принимали участие в разговоре через установленные каналы связи. Пара-тройка сейчас присутствовали лично, оказавшись на флагмане либо по личным делам, либо по служебным надобностям. На данном этапе свободное перемещение еще не запрещалось приказами.

– Что эта за штука? – спросил я, разглядывая нечто похожее на камень с выступающими гранями по всей окружности.

Никакого псевдоволосяного покрова, как на астероидах-кораблях Древних, на нем не наблюдалось. Абсолютно гладкая поверхность, временами выпирающая наружу под прямыми углами. Как будто некто пробовал что-то на нем выбить, но так до конца и не преуспел. Рисунок выглядел хаотичным нагромождением различных фигур.

Принимая во внимание изображение зависшего чуть в отдалении малого разведчика с учетом масштаба – булыжник имел циклопические размеры.

– Аналитики считают, что это главный корабль метаморфов, – довольно неожиданно заявил Довер. – Тот самый, что улетел с Антары.

– Убежище? «Приют покоя»? – спросил я, припомнив название места, где спали метаморфы.

– Похоже на то. Но это не главная проблема.

Лоб адмирала покрылся морщинами, а брови сдвинулись к переносице, делая выражение лица очень нахмуренным, пока он взмахами руки изменял картинку над столом.