овраге, — выплюнула ему вслед некромансерка, а затем сгребла из-под ног горсть снега и начала с остервенением тереть шею и уши.

Хелена мигом кинулась к ней.

— Дай плечо заращу, — всхлипывала она. — Кровь льется, не останавливается!

Ниенна сразу же почувствовала, как ей больно и холодно. Злость схлынула, оставляя после себя слабость, пустоту и дрожащие конечности.

— Нельзя, малышка, — выдохнула некромансерка, сама стараясь не расплакаться. — Он мог занести заразу, нужно предварительно обработать укусы. Ты потом этому научишься… потом…

Лес перед глазами дрогнул, покачнулся и поплыл в сторону, затем вверх. Голова ткнулась во что-то мокрое и холодное. В нос ударил запах прелой травы и крови, желудок полыхнул огнем. Ниенна перекатилась на локти, и ее вырвало в сырые слежавшиеся листья.

— Помоги… встать… — каждое слово выкатывалось изо рта тяжелющими камнями.

Девчонка с готовностью потянула ее на себя, но не удержалась, и обе опрокинулись навзничь на утоптанное место сражения.

Небо сквозь заиндевелые сосновые ветви отливало сумеречным синим. Как глаза того самого, заветного, горячего, с огненной кровью в жилах. Уже точно несбывшегося. И кулон, что давали репяные хранители, разбился вдребезги, спасая ее от участи хуже, чем смерть.

«Лучше бы я умерла тогда, после битвы с Тридамат».

Ниенна закрыла потяжелевшие мокрые веки. Хотелось просто зарыться в снег и превратиться в ледышку, и пусть бы нашли через месяц, как Лелю. Или и вовсе бы не нашли, зачем? Для чего теперь жить? Пусть хищники растащат ее плоть по лесу, а сквозь белые, выполосканные дождем и высушенные солнцем кости по весне пробьется молодая трава.

Но нельзя. Тот, кто дает перед тремя извечными Стихиями клятву защищать людей с помощью чародейского дара, держит ее до самой смерти. У нее под боком сопит напуганная девчонка, глотает слезы, пытаясь громко не всхлипывать. Малявке нужно домой.

Ниенна вдохнула, сотворила на выдохе сигнального дракона для Герды, отправила его в полет, прошептала: «Хелена, никуда не уходи, помощь скоро будет» — и провалилась в белое туманное марево.

*

Очнулась некромансерка от рези в плече. Ощущения были — врагу не пожелаешь, словно на раны плеснули горячий металл. Взвыв не своим голосом, Ниенна дернулась и открыла глаза.

Она лежала в парилке незнакомой баньки. В уголке пыхала жаром каменная печурка, около двери на стенке висели пучки мяты и еловые лапы, холодный аромат щекотал ноздри и горло.

— Терпи, — рыкнула стоящая над ней Герда, щедро поливая левое плечо спиртовым настоем из лаванды и дубовой коры. — А потом, как закончу, поведаешь, почему я не должна тебе прямо сейчас открутить тыкву, что на плечах заместо головы выросла! И смотри, складно бреши, а то не поверю!

Валькирия стояла над подругой суровой молоньей-царицей, только железных стрел в ручищах не хватало, и вместо доспехов на ней была длинная простыня. Но гневом она пыхала похлеще грозовой тучи.

— Как можно было рвануть в погоню за оборотнем-людоедом в одиночку?! Почему сразу меня не вызвала, как нашла Хеленку? Плевать, что у поганца заклятия защитные, я бы ему хвост голыми ручищами вырвала, с куском жопы вместе! Ты едва не погибла, леший тебя дери! Или ум за разум зашел? Или могуты у тебя в теле прибавилось, что можно так рисковать?

Ниенна закрыла глаза. Хотелось кинуться верной Герде на шею и реветь до тех пор, пока весь страх не выйдет со слезами. Воспоминания о пережитом накатили одурманивающей, липкой до омерзения волной.

— Драконий амулет потратила до капли, — не удержавшись, всхлипнула некромансерка. — Он лопнул в кармане, я кровь по морде волкодлака и размазала. Он меня хотел…

Тело свело запоздалой судорогой ужаса.

Герда тут же сникла, поставила опустевший флакон рядом на лавку, села по другую сторону, сгребла Ниенну в охапку и прижала к плечу.

— Башка ты моя дурья, — всхлипывала валькирия уже через минуту. — Да я бы умерла в миг, коль с тобой случилось бы чего! Рассказала мне Хеленка, что там было. Я весь лес перерою, найду этого ликантропа озабоченного и заживо освежую. Тварь, недоносок мохнозадый, да я ему…

— Леший с ним, с ликантропом, — шептала в ответ Ниенна, и слезы струились по щекам. — Драконью кровь жалко, больше же нет, и не найду.

Валькирия вмиг отстранилась и удивленно посмотрела на подругу.

— Этот песий сын тебя еще и башкой о землю шибанул, чтоль? Да если бы не амулет, страшно и помыслить, где бы ты сейчас была и в каком состоянии! Он свою задачу выполнил, от людоеда поганого спас. А остальное…

Герда замолчала, собираясь с мыслями. Ниенна сидела неподвижно, прикрыв глаза. На ней тоже была простыня поверх голого тела, которое после прикосновений чудовища ощущалось невероятно грязным, оскверненным.

— В общем, тяжко будет, но терпимо, — отрубила подруга, Герда. — Ты после стычки с Тридамат полгода без него жила, и теперь проживешь. Снова будет больно после каждой магической драки, да. Но волкодлак сделал бы больнее.

Ниенна лишь вздохнула в ответ. Герда права, самое страшное позади. А с мыслью, что оборвалась последняя ниточка, связывавшая с таинственным миром драконов и их огненных друзей, она рано или поздно свыкнется.

— Где мы?

— У Хенриков в баньке. Я же рванула прямо с саней, как сигнал твой увидела, хорошо, мы как раз почти до самой опушки докатились. Сабур порывался со мной бежать, но я не стала его брать. А то все силы бы на двойной перенос потратила, а вдруг там драка?

— Значит, Сабур и вправду не волкодлак, — одним уголком рта улыбнулась Ниенна. — Уже хорошо. Что ты ему сказала?

— То же, что и остальным. Пошла, мол, Хелена за хвоей и застряла в лесу, Ниенна об этом узнала, кинулась выручать — и на вас обеих напал здоровенный голодный волк. Не надо здешним про чудище говорить. Посмотрим, кто завтра с опаленной рожей на работу выйдет. Сейчас-то уже поздненько, стемнело почти.

— Как стемнело? — ахнула Ниенна, вскакивая.

Она тут же прилипла носом к закопченному мутному окошку под потолком. На улице и впрямь сгущались промозглые зимние сумерки.

— А Ингвар вернулся?

— Нет еще, ждем. Ему-то надо будет сказать правду.

Тревога тут же пощекотала затылок холодными щупальцами. Ниенна вцепилась в край полка — ей стало дурно.

— Если ему исполосовало морду драконьей кровью, то и не вернется.

— Не верю, — мотнула валькирия лохматой головой. — Не он это. Но в любом случае, посидим-подождем его, поговорить бы надо, произошедшее обсудить. Дознаться, в какую бесову задницу он сунул глаза, раз не замечал, что родимая сестренка собственную кровь сливает и чудище лесное потчует. А ежели и впрямь все так,