девицу не стоит недооценивать, а потом Элис обнаружила ее инстаграм, и все сразу стало ясно. Характеристика в профиле: «Вечная странница. Путешествую зайцем». Какая пошлость. Вы только взгляните на фотографии: Лучия на берегу Сены, Лучия на Монмартре, Лучия в Альпах. Вечная хиппушка. Элис поняла, почему Гровер был так ею очарован. Несмотря на показушность и бредовые «озарения», содержащиеся в подписях к снимкам, Лучия обладала двумя достоинствами, которые, бесспорно, могли привлечь интеллектуала вроде Гровера: безупречная кожа и чувственное тело. Разумеется, он ни за что в этом не признается, и разумеется, Лучия не придает значения своей красоте, и разумеется, каждый, кто предрасположен к тому, чтобы в нее влюбиться, любит ее такой, какая она есть. Но всем прочим – мне, например, – совершенно ясно, что эти обыденные снимки из длительного отпуска – ни разу не обыденные. Лучия носит экстракороткие футболки вовсе не потому, что они занимают мало места в чемодане.

«Черт бы побрал эту девицу», – подумала Элис, входя в «Пекарню». Однако ничто не могло сбить ее с намеченного пути. Она спрятала телефон в сумку, заказала кофе, села за свой любимый столик и раскрыла толстый желтый учебник на разделе «Химия». Химия и физика – слабое место Элис. Если так можно сказать. За данный раздел она набрала сто двадцать восемь баллов – отличный результат. Пятьсот одиннадцать. Круто. Элис постаралась запомнить это ощущение.

В пекарне почти никого не было. Элис оторвалась от книги и оглядела посетителей. В основном студенты, но есть и люди постарше. Может быть, Руди тоже сюда захаживала. Вероятно, она жила где-то поблизости. А вдруг они находились здесь в одно и то же время и не заметили друг друга? Вполне возможно.

Элис так и не выяснила, что случилось с Руди. Спрашивать боязно, да и не у кого; они почти двадцать лет не общались. Она снова открыла фейсбук, взглянула на фотографию подруги. Красивая. Комментариев к посту прибавилось. В основном потрясенные и соболезнующие. Правда, потрясенных не так много. Руди болела, и это не было тайной.

К посту «Памяти Руди Киттикорн» добавился комментарий от младшей сестры Руди. Элис не сразу вспомнила, что примерно в то время, когда она села в автобус, следующий в музыкальную школу, в семье Руди как раз появился второй ребенок.

«Вместо цветов прошу внести пожертвования в…» – и дальше адрес благотворительного фонда, занимающегося профилактикой суицидов. Господи, она совершила самоубийство. Руди покончила с собой. Скорбь накрыла Элис, словно тяжелое одеяло; отчасти из-за возможного разрыва с молодым человеком, отчасти из-за боязни провалить тест, но в основном из-за воспоминаний о маленькой девочке с велосипедом. Они с Руди единственные из их сверстников катались на велосипедах с приставными колесиками. Слезы подступали все ближе. Их можно направить наружу или внутрь, только если внутрь – ничего хорошего не выйдет. Поэтому Элис позволила себе поплакать. Руди. Первый человек, которого она на своей памяти обняла, – не папа и не мама, а Руди. Ее больше нет. Маленькая умная девочка, подающая огромные надежды. Ей не суждено состариться.

Она сдалась.

Ушла из жизни.

Элис вышла на улицу, чтобы проплакаться, а когда вернулась, кофе и желтый учебник были на месте. Она села, открыла книгу и почувствовала боль в руке. Даже сейчас, годы спустя, маленькие извилистые линии в местах, где срослись сломанные кости, пели свою давнюю печальную песнь.

На стойке стоял заказ – розовая коробка, перевязанная голубой тесьмой. Элис вытерла глаза рукавом. «Пекарня» работала много десятков лет, и все эти годы печенье и пирожные паковались в одни и те же розовые коробки. Голубая тесьма свисала с огромной катушки, подвешенной к потолку; женщины за стойкой перевязывали коробки быстрыми, отточенными движениями, неизменно восхищая посетителей, которых, скажем откровенно, трудно чем-либо удивить.

Химия. Физика. За работу.

Гровер, наверное, уже в поезде. Может, он прислал сообщение?

Элис решила не заглядывать в телефон.

Она ничего не написала на стене Руди. А следовало бы. Зачем? Руди все равно не увидит. Зато ее маме будет приятно.

Элис достала телефон, чтобы оставить комментарий.

Гровер не написал. Даже не прислал сообщение вроде: «Привет, я в поезде. Скучаю». Вероятно, был слишком занят, разглядывая инстаграм Лучии, не прилагавшей усилий, не имеющей целей. Лучии, чья бесцельная кочевая задница хороша уже сама по себе. Лучии, запостившей селфи в бикини внутри грота на каком-то греческом острове с надписью: «Будущее не гарантировано. Настоящее – все, что у нас есть». Потом Элис оказалась в твиттере и посмотрела видео, как делают чемоданы. Вы знали, как их делают? Процесс выглядит поразительно: специальная машина надувает пластик, словно огромный оранжевый, желтый или фиолетовый воздушный шар, потом этот шар сдувается и туго облепляет форму. Съемка велась с завода в Вэньчжоу. Цех очень красивый и чистый, все блестит и сверкает. Где это – Вэньчжоу? Большой город в провинции Чжэцзян, на берегу Восточно-Китайского моря, напротив Окинавы и Тайваня. Элис открыла «гугл карты» и поставила маленького оранжевого человечка в Вэньчжоу, в произвольное место, просто чтобы посмотреть.

Она оказалась на берегу озера. Солнце клонилось к закату, на другом берегу теснились приветливые домики из дерева и кирпича, в отдалении высились темные горы, вокруг росла свежая зелень, рядом стоял красный велосипед. «Наверное, фотографа», – подумала Элис, а потом представила, что велосипед принадлежит ей, ведь она единственная, кто наслаждался этим мгновением поэзии и тишины.

Я точно завалю тест.

Нет, не завалишь. Пятьсот одиннадцать баллов, помнишь? Утро пошло насмарку, но ты вернешься домой и днем все наверстаешь.

Элис съела на обед резиновый круассан с ледяными ломтиками помидора и вышла прогуляться.

Было бы намного легче, будь у нее еще какое-то занятие. Билл всегда находил себе следующее увлечение, ставил очередную цель. Элис заглянула вперед и ничего не увидела; всю жизнь «ничего» было для нее камнем в ботинке. Даже на Гавайях, где все ходили в шлепанцах, этот камень постоянно мешал ей, напоминая, как мало она сделала, чтобы хоть в чем-нибудь преуспеть.

Элис дошла до Гарлем-Мир, маленького пруда в Центральном парке, того самого, в который свалилась Рокси. Солнце стояло высоко. Вместо гор здесь возвышались небоскребы, по берегам росла зелень, а запах… в нос ударила вонь от ближайшей урны.

Вернувшись домой в половину четвертого, Элис решила, что еще может взяться за карточки и наверстать упущенное, улыбнулась удачной мысли, но вместо того, чтобы вернуться к занятиям, плюхнулась на кровать, открыла ноутбук и включила первую серию «Темной стороны любви».

К седьмой серии Элис поняла три вещи.

Первое: она не ужинала, а сейчас уже одиннадцать вечера. Слишком поздно, чтобы идти в ресторан,