Вполне вероятно, что в то время Лэшер не стремилсяпоказываться другим людям, помимо семьи Мэйфейров. У нас нет ни одногосвидетельства, что он специально явился кому-то на глаза, хотя в более поздниегоды, как я уже упоминал, он проделывал это не раз.

Но вернемся к нашей хронологии. Когда умер Джулиен, Мэри-Бетнаходилась в зените своих финансовых достижений и могущества. Казалось, потеряДжулиена сломила ее: какое-то время ходили сплетни, что она очень несчастна. Ноэто не продлилось долго. Мэри-Бет вновь обрела свое хладнокровное спокойствиезадолго до того, как дети вернулись из-за границы.

Нам известно, что у нее была короткая и бурная стычка сКарлоттой, когда та поступила в юридическую фирму «Берне, Браун и Блейк», где иработает до сегодняшнего дня. Но в конце концов Мэри-Бет смирилась с решениемдочери работать «не на семью». Скромные апартаменты Карлотты над конюшнейполностью отремонтировали, и она жила там много лет и могла отправляться наработу и возвращаться домой, не заходя в особняк.

Мы также знаем, что Карлотта каждый день разделяла трапезусо своей матерью – утром завтракала на задней террасе, когда погода позволяла,и ужинала в столовой в семь часов.

Если у нее спрашивали, почему она отказалась работать вфирме «Мэйфейр и Мэйфейр» вместе с сыновьями Джулиена, она обычно сухо и краткоотвечала примерно одно и то же: что, мол, стремилась к самостоятельности.

С самого начала своей карьеры она зарекомендовала себя какблестящий юрист, но не испытывала ни малейшего желания входить в зал суда,поэтому и по сей день она работает в тени своих коллег-мужчин.

Клеветники говорили, что она не более чем добросовестныйклерк, умело подшивающий документы. Но доброжелательные свидетели указывают,что она стала главным стержнем фирмы «Берне, Браун и Блейк», что онаединственная знает свое дело досконально и что с ее уходом фирма вряд ли найдетдостойного кандидата на ее место.

Многие юристы Нового Орлеана отдавали должное Карлотте зато, что научились у нее гораздо большему, чем в университетах. Можно сказать,она начала как блестящий юрист по гражданским делам и продолжала им оставаться,присовокупив огромные и твердые знания законов ведения бизнеса.

Если не принимать во внимание конфликт с Карлоттой, жизньМэри-Бет текла по проторенной дороге почти до самого конца. Даже пристрастие калкоголю Дэниела Макинтайра, видимо, не очень сказалось на ней.

Семейные предания гласят, что Мэри-Бет была чрезвычайнодобра по отношению к Дэниелу в последние годы их жизни.

С этого момента и далее история Мэйфейрских ведьм переходитв историю Стеллы, но мы еще вернемся в свое время к смертельному заболеваниюМэри-Бет и ее кончине.

Продолжение истории Стеллы и Мэри-Бет

Мэри-Бет продолжала наслаждаться тремя главными занятиями вжизни и получать огромное удовольствие от проделок дочери Стеллы, которая вшестнадцать лет приобрела скандальную известность в новоорлеанском обществетем, что гоняла на автомобилях с головокружительной скоростью, выпивала в«тихих» барах[26] и танцевала до рассвета.

Восемь лет Стелла вела жизнь молодой беспечной южнойкрасотки, которую совершенно не волнуют ни интересы бизнеса, ни мысли озамужестве или будущем. И если Мэри-Бет была самой тихой и таинственной ведьмойиз всех, что появились в семье, Стелла кажется нам самой беззаботной, бойкой исмелой, единственной Мэйфейрской ведьмой, стремившейся только к развлечениям.

По семейным преданиям, Стеллу то и дело арестовывали то запревышение скорости, то за нарушение общественного порядка пением и танцами наулице, но «мисс Карлотта каждый раз все улаживала», отправлялась за Стеллой ипривозила ее домой. Поговаривали, будто Кортланд иногда терял терпение итребовал от племянницы, чтобы та образумилась и больше уделяла внимания своим«обязанностям», но Стелла ничуть не интересовалась деньгами или бизнесом.

Секретарь фирмы «Мэйфейр и Мэйфейр» детально описывает одиниз приездов Стеллы в контору: она появилась в сногсшибательном меховом манто,на высоченных каблуках, с бутылкой контрабандного виски, спрятанной вкоричневый бумажный пакет. Во время совещания она то и дело прикладывалась кбутылке, а когда зачитывали вслух документы, она принималась дико хохотать,если какой-то юридический термин казался ей забавным.

Кортланд, видимо, находил это очаровательным, но несколькоутомительным. Наконец он добродушно велел Стелле пойти пообедать, пообещав, чтосам завершит дело.

Если и был в то время такой человек, кто не считал Стеллу«обворожительной» и «привлекательной», кроме Карлотты Мэйфейр, то мы о нем неслышали.

В 1921 году Стелла забеременела, но от кого, никто так и неузнал. Вполне возможно, это был Лайонел: семейная легенда указывает, что всеподозревали его в то время.

Как бы там ни было, Стелла объявила, что муж ей не нужен,что брак вообще ее не интересует, но ребенка она выносит и родит как положено,ибо перспектива стать матерью приводит ее в полный восторг. Если родитсямальчик, она назовет его Джулиеном, а если девочка – Антой.

В ноябре 1921 года родилась Анта, здоровый младенец восьмифунтов весу. Анализ крови показывает, что Лайонел вполне мог быть ее отцом. НоАнта не имела никакого сходства с Лайонелом, да и представить его в роли отцадовольно трудно. Впрочем, мы вернемся к этому чуть позже.

В 1922 году, когда война уже окончилась, Стелла объявила освоем намерении совершить большое турне по Европе, что было неосуществимораньше. Прихватив с собой младенца с няней и Лайонела, который упирался изовсех сил (он как раз изучал юриспруденцию с Кортландом и не хотел ехать), атакже Кортланда, с радостью оставившего фирму, хотя его жене это очень непонравилось, она отправилась со всей компанией в Европу первым классом, гдепровела в разъездах целый год.

Стелла к этому времени превратилась в исключительнуюкрасавицу, которая делала только то, что хотела. Кортланд с возрастом всебольше становился похож на своего отца Джулиена, разве что волосы у негооставались черными до конца его долгой жизни. На фотографиях того периодаКортланд строен и красив. Многие отмечали сходство между ним и Стеллой.