давным-давно, еще на заре своего земного протекторства, Шакара поместила душу Тисуса. Полностью голое и без листьев, обычно оно сияло нежным сиреневым светом, скользящим по жилам. Но сейчас… Сейчас кто-то прорубил в стволе трещину. Фри с ужасом закрыла рот ладонью.

Из разруба, дымясь, сочилась чернота, она скользила по ветвям, взбухала волдырями под тонкой пленкой коры. И поглощала Свет.

Стефан приблизился, разглядывая дымные черные нити. Он попытался коснуться их, но тут же с болью отдернул руку.

— Зараза, — шикнул он. — Тут носитель, полный Тьмы.

И вправду: оказавшись рядом, Фри увидела черный острый кристалл, вонзенный в древесину. Он поразил растение и душу Тисуса.

— Мы должны его вытащить, — забеспокоилась она, схватив Стефа за локоть. — Тисуса еще можно спасти!

— Сперли записи Шакары, сперли блокнот, теперь это. Это правда был Грей. Заметает свои вшивые следы, чтобы мы не поняли, что с ним происходит.

— Но если это Грей, зачем ему делать такое с Тисусом? Почему просто не убить?

— Тело Тисуса нельзя убить просто так. Насколько мне известно. Ведь душа — здесь. А теперь она в хаосе, никто не сможет даже проникнуть в нее до исцеления… — Стефан остолбенел. — Но что такого Тисус сделал Грею?

Фри встрепенулась и решительно взглянула на друга.

— Он знал, Стеф. Тисус почти успел сказать мне. Что-то насчет смерти Ламии. Тисус же нашел ее записи, так? И он докопался до сути Грея.

Стеф отстранился и тяжело посмотрел на ветви.

— Что? — спросила Фри. — О чем ты думаешь?

— Как он так быстро реагирует на все, что у нас происходит? Как проникает в Соларум незамеченным?

Он повернулся к ней.

— Возможно, у нас шпион.

— Шпион? — Фри нервно усмехнулась. — Это нелепо! Никто бы Грею помогать не стал.

— А как еще это объяснить? — Стефан всплеснул руками, указывая на пораженное дерево. — Фри, он второй раз к нам влезает! И снова защита и сигнал тревоги не работают как надо. Грею известно о наших делах! О переводах, даже о том, что гребаный блокнот был у Тисуса! Он отбирает у нас ключи к себе!

— И все же… это не в его характере — бояться нас настолько, чтобы отбирать ключи к себе… — осторожно вставила Фри. — Ему должно быть все равно.

— Да какая разница, боится Грей нас или нет?! Кто-то сливает ему информацию! И только Свету известно, что еще произошло в Соларуме без нашего ведома. — Тут он стиснул челюсти и гневно оскалился. — Дерьмо!

Протекторша, сникнув, смотрела как Стеф уходит, бросив ей через плечо:

— Надо рассказать остальным, чтобы вытащили эту хрень из дерева и искали крысу. Плевать мне на скорую кару заоблачников. На куски тварь порву!

Он скрылся, а Фри так и осталась стоять. Ей казалось, что от дерева раздается едва слышное биение сердца. Легкое и трепетное, готовое вот-вот оборваться.

Оказавшись на тринадцатом этаже, Фри так погрузилась в мрачные мысли, что не заметила, как на нее вылетела Ханна. Та запыхалась и торопилась к транзиту.

— Ты слышала? — взволнованно спросила она. — Скорее к палатам!

— Тисус умер? — ужаснулась Фри.

— Нет! Нет, не это. Сара! — Ханна едва перевела дух. — Она пришла в себя.

Глава XXVIII

Кровь от крови

— Ну и где мы? — не вытерпел я, особенно потому, что от каждого нового шага тело болело все сильнее.

— Да погоди ты, — шикнул на меня Поллукс. — Всепроникающий Свет! Какой же нетерпеливый.

За просторными окнами стоял день, бледно-оранжевое светило высилось над сверкающими куполами зданий. Я то и дело посматривал туда, на охристый, покрытый зеленью полис, ожидая увидеть на площади эквилибрумов, живущих своей бурной жизнью. Но полис был абсолютно пуст и заброшен, хоть и не казался обветшалым от времени. Будто все отложили свои дела совсем недавно и просто ушли с погрузившихся в сон улиц. Ветер уныло вальсировал по дорогам пыль и мелкий мусор.

— Префектура Домагалеод, — заговорщицки шепнул мне Габиум вопреки отмашкам Поллукса. — Провинция Зестрашь, Ветвь Мермера Разрушителя, двадцать пятый транзитный поток, галактика Теплых линий, Евалерова планетарная система.

— Спасибо, — кисло ответил я. — Вот теперь сразу стало понятнее!

— Ты же не уточнял, что конкретно тебе нужно. Так что получай и радуйся. А еще не думай о том, что домой попадешь несколько позднее, чем рассчитывал.

— Чего? Мы же мгновенно переместились!

— Это ты так думаешь. На «мгновенно» для такой дали у тебя бы эфира не хватило. Но не волнуйся, вряд ли на вашей планете сменилось больше десятка суток.

Просторный, залитый солнцем коридор заканчивался дверьми — тяжелыми и темными. Возле них дежурили два стража в серебряных латах и красных плащах. Когда я проходил мимо, то заметил сквозь прорези шлемов, что глаза обоих вояк подернуты сияющей дымкой.

— Зачем тут стража? — напрягся я. — Ты же хотел рассказать мне о Зеленом море и…

Я ощутил давление — духовное, мощное и беспрепятственно пронизывающее тело, будто нейтрино. Оно шло из-за двери, гудело в голове. Я не хотел идти, пытаясь лихорадочно вспомнить, где и когда ощущал подобное, но Габиум незатейливо подтолкнул меня вперед.

Оказавшись на большущем выпуклом балконе, полностью застекленном и светлом, я хотел было вновь возмутиться, но тут среди цветущих вазонов появилась высокая сухощавая фигура.

Эквилибрум красного спектра, весь острый и поджарый. Лицо выражало ровно ничего, будто столкнулся с ожившим искусственным интеллектом. На лбу шрам, схожий по форме с кленовым листом, двумя лучами пересекающий правый глаз. Звезда был одет в строгую накидку и военную форму идеального покроя с высокими сапогами и блестящими поножами на них.

Энергия шла именно от него, такая сильная, что от нее все вокруг должно было дребезжать, действовать по законам, установленным ею. Но пространство замерло в тишине. Тогда же я вспомнил, что действительно ощущал подобное, и не в присутствии Антареса — нет, он принадлежал к совсем иной категории и, видимо, жалел меня, не позволяя мощи своей души обрушиться на мое приземленное восприятие.

Схожее я испытывал рядом с Бетельгейзе.

Неизвестный приблизился медленно, но столь величественно, надменно глядя сверху вниз, что я на мгновение растерялся.

— Итак? — спросил стоящий в стороне Поллукс. — Доволен?

Незнакомец прищурился, обводя меня пристальным взором, под которым каждый почувствовал бы себя мелким и униженным.

— Это действительно тот самый приземленный?

— О да. Думаешь, я бы стал обманывать тебя в таком деле? Именно этот протектор делил тело с Антаресом.

Меня пробрало до дрожи.

— Что? — прошипел я, исступленно оборачиваясь к Поллуксу.

Тот развел руками, словно все происходящее зависело не от него.

— Прости, Максимус. Но таковы тонкости торговли. Помнишь, я говорил, что за помощь с твоей подружкой ты будешь мне должен? Так