— Он видит души, знает их строение. Ему ничего не стоило отделить свой разум от слабого разума приземленного. Они же так до конца и не слились, верно?

— Мне не нужны советы Чернолюба.

Я провалился к себе в душу, лишь бы не чувствовать реальности, не видеть ее и не воспринимать. Все отражения в зеркалах исказились, словно в помехах. Я долго там сидел, забившись в угол, дрожа, зажав уши и зажмурившись, затравленно вдыхая ледяной воздух. По ощущениям, прошли часы. Мне впервые было страшно возвращаться назад. Но мир, в котором прошло не больше полуминуты, вырвал меня наружу.

Когда на руке было сломано уже четыре пальца, я был готов задохнуться от крика. Тело неистово горело. Окружение ускользало. Мне хотелось то ли заплакать от боли, то ли умереть прямо там.

— Вы тратите время, луц, — поделился своими мыслями Габиум. — Грань наверняка была. Тогда малой совершенно точно не помнит никакой лишней информации о Верховном. Но воспоминания Верховного по-прежнему могут быть частью его души. Смекаете?

Внезапно лезвие замерло. Зербраг хмуро повернулся к Габиуму.

— Осело внутри вне его ведома?

— Игнорируемые чужие воспоминания. Он же приземленный. Даже свою память отследить не может. Прекращайте попусту пытать его, луц, лучше исследуйте все напрямую.

К моему частичному облегчению, Зербраг после непродолжительных раздумий кивнул.

— Да будет так. Хотя этот способ грязнее пыток. Не хотел до него доводить. Манипуляция запрещенная.

— Вы что, не хотите возвращать малого обратно?

— Об этом речи не шло при сделке. Он всего лишь приземленный.

— Жаль.

Страж подал Зербрагу пустую стеклянную сферу. Я уставился на нее с содроганием, вспоминая, как когда-то точно так же ко мне подбирался Грей.

— Оболочка в этом деле лишняя, — произнес Зербраг, подходя. — Слишком много возни.

— Не надо, — выдохнул я в ужасе.

Зербраг решительно вскинул руку, в той загорелся манипуляционный круг: большой и сложный, он ширился с каждым тихо произнесенным словом.

Меня тряхнуло, легкие будто не могли раскрыться и яростно горели, пока в грудине тупым ножом ковыряли невидимую дыру. Оттуда забрезжил слабый свет.

— Странный цвет, — услышал я слова Поллукса сквозь шум в ушах. — У приземленных же фиолетовый, а не голубой. Аномалия после Антареса?

Душу вытягивали по крупицам. Жар в груди нарастал, становился все сильнее с каждым ударом сердца.

— Нет… — продолжал я, как в помешательстве.

В глазах потемнело. Я снова упал в душу. Теперь боль ощущалась даже здесь, она просочилась внутрь вместе с оглушительным треском. Я только и мог наблюдать, как покрывались трещинами зеркала. Из них брызнула серебряная кровь.

— Нет!

Огня внутри стало слишком много, он не нашел себе места и ударной волной выплеснулся через край. Голубой свет озарил комнату с такой яркостью, что превратил дневное сияние в ночь. Вместе с этим раздались вопли боли от стражей.

В воздухе, среди голубого светозарного огня, кружились осколки стекла цвета индиго. Похоже на квинтэссенцию Паскаля, только у него были мелкие плоские куски, а здесь — многогранные, крупные и вытянутые. Они медленно вращались, отражая меня в каждой из своих зеркальных поверхностей.

Это… — пронеслось в мутной, гудящей голове, — я?..

Как только все улеглось, раздался лязг.

— Это же светозарный огонь, — выдохнул Поллукс.

Меня как тряпку рванули вверх, держа за воротник. Я не сопротивлялся, даже не думал об этом. И напоролся на дикое лицо Зербрага, глядящего на меня в исступлении. На скуле кровоточила ссадина, моя квинтэссенция его задела. Он притянул меня как можно ближе, схватил за подвеску, вывалившуюся из-под ворота, дернул со всей силы. Нить с треском порвалась.

И все вокруг прозрели.

Его глаза ширились. Глодали каждый сантиметр моего облика, а я затравленно сжался.

Сириус боялся, что про меня и Антареса узнают не те души. И они узнали. Без лишних слов. Все было и так очевиднее некуда.

— Мерзость… — в отвращении выдавил Зербраг сквозь сжатые зубы.

Паладин жадно изучал меня, явно пытаясь найти больше различий между мной и Антаресом, когда гробовую тишину нарушил свист Габиума:

— Он настолько слился со звездным Светом? Протекторы на такое способны?

— Нет, все намного проще, — процедил Зербраг. — И понятнее. Посмотри на него. Это выродок Антареса. Его кровь.

Слова эхом кружились у меня в голове, я застыл в потрясении.

Они признали это.

Я грохнулся на пол и охнул от боли. Плечо и руку нестерпимо жгло, тело не слушалось. Теперь мне не нужны были стражи. Я бы и так никуда не делся.

— Это его… ребенок? — Поллукс в изумлении приблизился ко мне.

Зербраг пренебрежительно бросил ему под ноги подвеску. Та жалко цокнула об расцарапанный квинтэссенцией пол.

— Он скрывал свою суть с помощью амулета. Так похожи, подумать только. Просто отвратительно. Антарес уподобился животным, раз породил подобное. Вот до чего доводят гнилые низменные позывы продолжать генум. Полузвезда-полуприземленный. Жалкое, тошное зрелище.

Я попытался отвернуться, но Зербраг сапогом надавил мне на щеку, заставляя смотреть на него.

— Неполноценный урод, — с презрением сплюнул он, кривя тонкие губы. — Наверное, был оставлен на Терре, чтобы никто его не нашел и не использовал против Антареса.

— С приземленным, кто бы мог подумать, — с интересом отметил Габиум.

— Уж лучше бы с темным. — Зербраг поморщился. — Но упасть так низко…

— Закрой свой сраный рот, — едва слышно прошипел я.

— Он еще пытается дерзить. — Обернувшись к Поллуксу, он заявил: — Могу сказать, что наша сделка оказалась более удачной, чем я ожидал.

— Да, такого никто не ожидал.

— Осталось лишь верно расставить фигуры.

Двери шумно отворились. Я услышал громкие шаги, но головы так и не смог повернуть. Паладин негодующе уставился на вход.

— Зербраг!

Балкон сотрясся от гневного возгласа. Такой знакомый тон…

— Отойди от протектора. Сейчас же!

— Альдебаран, — сухо поприветствовал тот, сложив руки за спиной. — Не ждал тебя.

— Отойди, — угрожающе повторил он. — Пятьсот третий закон дробь пять Священного кодекса Армии Всепроникающего Света: похищение люмен-протекторов с родной планеты, а также их убийство карается! И ты сейчас в шаге от того, чтобы нарушить оба эти пункта.

— Протектор? Он не такой уж и простой протектор, Альдебаран! Я говорил тебе, что Антарес не заслуживает твоего доверия. Ты даже не знаешь…

На это префект раскатисто и с жаром ответил:

— Мне известно достаточно. Еще раз тронешь приземленного — и, клянусь, Антарес узнает об этом незамедлительно. И он найдет тебя.

— Хотел бы я посмотреть, что он тогда сделает, — сухо отозвался Зербраг. — Так выходит, ты знаешь, кто этот выродок?

— Это не выродок.

— Как эту мерзость ни называй, сути не меняет. — Он покорно отступил. — Пусть так. Я узнал даже больше, чем хотел.

Глава XXIX

Поглощенное солнце

Реальность