Понятно, что имеет в виду баба Дуня. Товар,который производится в усадьбе, поистине золотой. Выходит, овчинка выделки нестоит? Чтобы стоила, эта «сельхозфабрика» должна быть очень мощной, выдаватьпросто-таки горы продукции. Тогда затраты уменьшатся, а доход увеличится. УЛёли были сходные примеры из городской жизни, из той области, которую онаболее-менее знала: книгоиздания. Почему, к примеру, так вздорожали книги? Нетолько из-за того, что растет доллар, а значит, дорожают бумага и типографскиеработы. Уменьшилась «покупательная способность населения», этакая шагреневаякожа, которая и определяет уровень развития рынка. Уменьшилась она – сталобыть, книг стали брать меньше. Чтобы не было неликвидов, издатели уменьшаюттиражи. А ведь издавать книжку большим тиражом выгоднее, чем маленьким. Дешевлевыходит: типографские расходы гораздо ниже. Конечно, нужно больше бумаги икартона (если книга в переплете), но сообразно со стоимостью полиграфработ всеравно выгодно. Понижается себестоимость – повышается прибыль. Крошечный тираж –огромные затраты в типографии и минимальные прибыли. А Хозяин в своей усадьбе,похоже, «печатает» элитарные «издания»: ручная работа для тугих кошельков.Лесная – слишком маленькая деревня, чтобы обеспечить «большой тираж». Прощеговоря, народу в ней маловато, чтобы дать огромный, низкий по себестоимостивыход продукции. Вот разве что…

– А как насчет окрестных деревень? Может быть,Хозяин… барин то есть, и их жителей обеспечил работой? – спросила Лёля, ксвоему изумлению замечая, что невольно заинтересовалась этой политэкономией.

Баба Дуня лукаво прищурилась:

– А ты, девуля, не так уж глупа, как мне спервого взгляду подумалось. Даром что городская – умеешь мозгой шевелить! Нет,это только для-ради Лесной барин наш так старается. А почему? По какой причине?Сможешь угадать?

«Значит, я произвожу впечатление записнойидиотки? – начала было надуваться Лёля, но тут же забыла о своих обидах:слишком уж интересную загадку задала баба Дуня. – А и правда – почему?Для-ради, так сказать, чего? Коммунизм в одной отдельно взятой деревне? Всякое,конечно, бывает… К примеру, у этого Хозяина денег просто-таки куры не клюют.Он, скажем, разбогател на нефти или, под шумок всероссийского грабежа, ещекакой-нибудь жирный кусок отъел. И вот, во искупление грехов, выбрал такойстранный вид благотворительности: платить крестьянам за доблестный труд,который его явно разоряет. Ну, хорошо, предположим, разорить его трудно.Предположим, что он из олигархов. Странное сочетание – этакое богатство иэтакая тупость! Денег считать не умеет, дочкину жизнь доверил какому-то неучу,шарлатану…»

При мысли об Олесе кольнуло сердце. Сейчас онауже, конечно, проснулась. Помнит ли, что случилось ночью? Снова плачет илиуспокоилась? А если плачет – кто ее утешит? Кто приголубит? Она ведь совсем ещемаленькая девочка, таким особенно нужна ласка. А приласкать-то некому… Отдоктора ждать заботы и участия? Да скорее на Марсе будут яблони цвести! Нет, нучто за отец такой: лишил девочку всех радостей детства! И ведь он любит ее, этоже ясно, если ради ее спасения готов обрекать людей на смерть. Сумасшедшийкакой-то. Ну зачем, зачем он держит Олесю в этом «замке»? Зачем платит людям заработу, которая заведомо не принесет ему выгоды? Или…

Стоп! А ведь всем этим странностям инесуразностям есть довольно простое объяснение. Хозяин держит здесь Олесю,чтобы сберечь от какой-то опасности. Хотя она и так в опасности, от чего ещеберечь?.. Ну, ладно – лейкемия еще неведомо когда до нее доберется, а вот пулянаемного убийцы, к примеру… Известна ведь масса случаев, когда при переделесобственности расправлялись не только с богатыми людьми, но и с их семьями.Возможно, мать Олеси и те мальчики… как же их звали, рисунок где-то в карманеджинсов, размок весь, наверное! – не своей смертью умерли, а как раз и былиубиты. И вот теперь Хозяин спрятал единственную дочь так, чтобы никто не мог еенайти. А молчание тех людей, которые могут о ней прослышать, а значит,невзначай выдать, он просто-напросто покупает таким вот своеобразным способом.Вроде бы платит за труд, а на самом деле – за молчание…

– Баба Дуня, – медленно проговорила Лёля,и старуха, все это время не сводившая с нее глаз, встрепенулась. – Вот выговорили – автолавки сюда приезжают. Но, значит, это какие-то посторонние людиили тоже нанятые вашим барином?

– Им, голубчиком! – почти пропелабабка. – Им, отцом-милостивцем!

– А если кто-то из ваших захочет съездить кродне, к знакомым – в другую деревню, в город? Или к кому-то гости вдругзаявятся?

– Сколь я знаю, к нам сюда «вдруг» небольно-то заявишься, – сказала баба Дуня. – Вроде бы на повороте сшоссейки кордон стоит. А если задумал ехать куда-то или гостя ждешь – доложи обтом Ноздрюку, старосте. Он сбегает в усадьбу и донесет Асанке. Тот самолично кчеловеку наведается, поговорит с ним, что да как. И, глядишь, надобность ехатькуда-то отпадет, словно ее и не было! И гостям отпишут: так, мол, и так, не ковремени ваш приезд, извиняйте, если что не так!

– Нет, погодите, это уж чересчур, –усмехнулась Лёля. – А врачи? А купить что-то большое – телевизор, например?

– В усадьбе доктор есть, – сказала бабаДуня. – Если что-то срочное – его всегда можно позвать, никому неотказывает. Добрый человек. И лекарства даст. А телевизор – скажи, дай деньги –Асанкины ухари привезут, какой надо, в избу принесут!

Асанкины ухари. Асанка… Лёля было решила, чтоей померещилось это имя, но, похоже, нет.

– Асан? – повторила задумчиво. – Этокоторый же? Кавказец?

– Ну да, черный такой, что зверьлесной, – неприязненно кивнула бабка. – У барина он первый человек –вроде управляющего.

– Был, – мрачно сказала Лёля. –Убили его.

Тут же она прикусила язык, кляня себя заболтливость, но слово, как известно, не воробей. Баба Дуня всплеснула руками:

– Как это – убили?! Асанку?!

Лёля отвела глаза:

– Убили – и все.

Она не собиралась вдаваться в подробности, нобаба Дуня вдруг подхватилась, перегнулась через стол и близко-близко заглянулав Лёлины глаза (а почудилось – в самую душу!) своими выцветшими, уставшими, всена свете повидавшими:

– Так-таки? А кто же приложил варнакаинородного?

Лёля отпрянула, но тотчас слабо улыбнулась. Небыло ничего оскорбительного или невероятного в предположении, которое так исквозило в глазах бабы Дуни. Когда человек бежит из усадьбы сломя голову,шарахается собственной тени и просит помощи у кого попало – не значит ли это,что он там тако-ого наворотил!..

– Я его не убивала, если вы это имеете ввиду, – сказала Лёля максимально убедительно. – Но видела, кто этотсделал. Потому и спасаюсь, чтобы тот человек и меня заодно не прихлопнул.