Райдер поразило то, что главные генераторы больницы располагались значительно выше поверхности воды. Из этого она сделала вывод, что они находились в рабочем состоянии. Почему же сотрудники больницы не попытались наладить электроснабжение в обход затопленных частей системы и обеспечить подачу электричества в зоны, где лежали пациенты, зависевшие от аппаратуры жизнеобеспечения? Райдер невольно подумала, что члены ее семьи, предприимчивые жители юга центральной части Луизианы, в аналогичной ситуации наверняка нашли бы выход из положения. Вероятно, некоторые люди слишком уж полагались на помощь властей.

Проводившие обыск агенты обнаружили большое количество медицинских документов, однако тех, которые Райдер запросила, но все еще не получила от адвокатов «Тенет», среди них не оказалось. Шафер предположил, что компания скрывает их, опасаясь, что против нее могут быть выдвинуты обвинения. Нельзя было исключать, что в случившемся были виноваты не только недобросовестные врачи, но и члены руководства корпорации.

В то время как отсутствие медицинских карт не могло не разочаровывать, были добыты другие улики, подтверждавшие показания опрошенных свидетелей. Агенты изъяли коробки с ампулами морфия на сестринском посту в западной части крыла, где находилось отделение «Лайфкэр», – из стола, который стоял прямо перед окнами, выходившими на вертолетную площадку. Препарат строгого учета держали не под замком, а совершенно открыто. Кроме того, на седьмом этаже в мусорном контейнере рядом с палатой № 7305, в которой лежали Роуз Савуа и Элис Хацлер, был обнаружен полупрозрачный мешок для мусора, очень похожий по описанию на те мешки, о которых упоминал фармацевт Харрис. Мешок был полон использованных шприцов. В следующей палате, где еще недавно находился Эмметт Эверетт, в прикроватной тумбочке, на которой стоял переносной вентилятор, также был найден шприц. На тумбочке стоял поднос из больничного кафе, а на нем – тарелка, кружка и миска. В вестибюле второго этажа на синем подносе совершенно открыто лежали пустые флаконы из-под морфия и коробки из-под других лекарств.

Больничные компьютеры и сервер также были изъяты и отправлены в криминалистическую лабораторию штата в надежде, что в них могли содержаться какие-то важные данные. Проводившие обыск агенты зафиксировали все свои действия на фото- и видеокамеры.

Вечером того же дня Райдер передала целый ряд предметов, обнаруженных в Мемориале, полицейским криминалистам, чтобы те проверили их на наличие отпечатков пальцев и следов препаратов строгого учета. На официальном бланке запроса в графе «лицо, в отношении которого проводится проверка», она написала имя и фамилию Анны Поу, ее дату рождения и номер водительского удостоверения. Затем не слишком разборчивым почерком добавила: «Подозреваемая могла подвергнуть эвтаназии несколько пациентов в Мемориальном медицинском центре после урагана «Катрина».

Райдер и еще несколько агентов вернулись в больницу через четыре дня – на этот раз заручившись разрешением руководства корпорации «Тенет» и в сопровождении ее адвоката. Они поднялись на седьмой этаж и обнаружили еще несколько шприцов и другие медицинские отходы в одном из помещений «Лайфкэр» – том самом, где свидетели, по их словам, разговаривали с Поу об Эммете Эверетте. Агенты изъяли из архивов Мемориала договор о найме, заключенный с Анной Поу, штатное расписание больницы, а также планы мероприятий на случай чрезвычайных ситуаций.

После обысков Райдер и Шафер побеседовали с родственниками трех умерших пациентов «Лайфкэр». Среди них был Дуг Савуа, внук Роуз Савуа, лежавшей в одной палате с Элис Хацлер. Выяснилось, что обе пациентки в ночь среды были в сознании и сказали врачу-инфекционисту, который заходил на этаж «Лайфкэр», что не испытывают ни боли, ни беспокойства. Дочь Роуз Савуа, Лу Энн Савуа-Жакоб, приезжала в Новый Орлеан навестить мать и была с ней до того момента, когда стало известно, что на город надвигается ураган. По ее словам, Роуз сидела в кровати и все время с ней разговаривала. Никаких капельниц Лу Энн Савуа-Жакоб не заметила. Ей показалось, что ее мать чувствовала себя вполне удовлетворительно. Когда члены семьи Роуз, долго разыскивавшие ее, узнали, что она умерла, они были очень удивлены.

Дочь Уильды Макмакнус Анджела и дочь Илэйн Нельсон Кэтрин, которые оставались со своими матерями в отделении «Лайфкэр» до четверга, 1 сентября, также горели желанием помочь расследованию. Кэтрин Нельсон, которая в тот момент, когда ее стали чуть ли не насильно отрывать от матери, выпалила «я тоже умираю», прежде чем покинуть Мемориал, ждала внизу до последней возможности. Когда же она в конце концов села в одну из лодок, какая-то молодая женщина поинтересовалась, как ее зовут, и сообщила ей, что ее тяжелобольная мать Илэйн умерла.

Когда лодка, на которой эвакуировалась Кэтрин, высадила пассажиров в относительно безопасном месте, ее встретил брат. После этого она, почти ничего не видя перед собой, по грудь в грязной, зараженной мириадами бактерий воде добралась домой, чтобы спасти кошек. Вместе с одним из животных она провела ночь на крыше своего затопленного автомобиля – в доме, где стоял омерзительный запах сырости и плесени, не осталось ни одной сухой простыни. В конце концов Кэтрин, находившаяся в состоянии глубокой депрессии и одолеваемая мыслями о самоубийстве, оказалась в одной из больниц Шривпорта.

Райдер, Шафер и еще один агент 3 октября опросили ее по телефону, используя громкую связь. Незадолго до этого родственники Кэтрин нашли тело ее матери. Оно находилось в большом временном морге, устроенном в городке Сент-Габриэль, который располагался между Новым Орлеаном и Батон-Руж. Коронер из Висконсина по собственной инициативе сообщил Нельсон, что в отношении ее матери была проведена процедура вскрытия. Кэтрин поинтересовалась у него, почему это было сделано. По словам коронера, были основания подозревать, что пациентку подвергли эвтаназии.

«Я не думаю, что какие-либо обстоятельства могут оправдать эвтаназию», – сказала Кэтрин, говоря с Райдер и Шафером. Она понимала, что ее мать в любом случае должна была скоро умереть. Но с точки зрения Кэтрин, убить кого-либо было все равно что пойти против Бога. Она, долгое время ухаживавшая за больной матерью, лучше, чем кто бы то ни было, знала, чего хотела Илэйн и страдала ли она. Но никто не поинтересовался ее мнением. Ее мать, Илэйн Нельсон, была очень сильной женщиной и всегда считала, что человек в любой ситуации должен поступать по совести. Она была из тех людей, кто всегда готов поделиться с другим даже малым. У Кэтрин не было ни малейшего сомнения в том, что ее мать хотела бы, чтобы правда о случившемся в Мемориале стала известна.

Кэтрин Нельсон предложила изложить все письменно – все, что она помнила, начиная с того момента, когда на Новый Орлеан обрушился ураган, и до той минуты, когда в