— Прости, милая, ты просто… — смешки давились с трудом, плечи Змеева тоже подозрительно подрагивали. — Это…

— Вам идет цвет, — прокомментировал Ярослав, выуживая меня и ставя перед собой.

— У вас просто лица такие… — все-таки выдавила я и снова расхохоталась.

Костик склонил голову набок, дернул себя за прядь, показал отражению язык и тоже заржал. Тут уж не выдержали все, даже Крюгер тявкнул пару раз.

А через час уже я недоуменно рассматривала собственное отражение в зеркале. На мне краска проявилась сиреневым.

— Светофор, — поскреб подбородок Кит, сам щеголявший красным ирокезом.

В итоге досталось всем: теть Роза щеголяла малиновыми прядями, Крюгер — полностью желтым хвостом и ушами. На нем краска повела себя хуже всего. Процесс фотографирования занял у нас еще час. Снимки должны были войти в анналы.

— Ну что? — выгнул Яр бровь, когда с внеплановой фотосессией было покончено. — Теперь в тату- и пирсинг-салоны? Теть Роза, вам бровь проколоть или все-таки розу на запястье?

— Я тобі на попі троянду наб'ю, — вполне благодушно прокомментировала выпад Змеева повар. — Ось таку, — женщина развела руки в стороны метра на полтора. — Червону, як вогнегасник.

Кит расхохотался.

— Понял, — невозмутимо кивнул Гад. — Был не прав.

— Дивись у мене, — погрозила женщина пальцем, выуживая из кармана мобильник, видимо, собираясь отправить несколько особо удачных кадров домашним.

— А вот я бы от рукавов не отказался, — широко улыбнулся Костя.

Я уже собиралась ответить, как… как почувствовала его присутствие. Почувствовала даже раньше, чем об этом сказала защита отеля. Почувствовала мурашками по коже, похолодевшими пальцами, вкусом соли во рту.

Мы были в библиотеке, на первом этаже, в задней части отеля.

Снова озноб пробежался по пальцам.

Сделав вид, что звонит мобильник, я выскочила в коридор, а потом и в холл отеля, набирая на ходу сообщение Киту с просьбой никого не выпускать на улицу под любым предлогом. Особенно близнецов.

Ирз стоял на дороге. Ближе подойти не мог. Все-таки Анатолий не зря просит такие суммы за свои услуги.

Как всегда, безупречен, как всегда, с неизменной зонтом-тростью и в скрипучих, начищенных до блеска, ботинках. Старомоден и изящен.

— Какой неласковый прием, — покачал мужик головой.

— Проваливай, Ирз, — процедила сквозь зубы, оставаясь под защитой отеля. Я его не боялась. Я его терпеть не могла. Но благоразумие все же возобладало.

— Марочка, ну что же ты каждый раз твердишь одно и то же?

— Ирз, — предупреждающе покачала я головой. — Ты портишь мне вечер, говори, что собирался, и убирайся.

— А может, я тут для разнообразия по собственной воле, а не по приказу отца.

— У тебя нет собственной воли, — скривилась презрительно. — Не забывайся.

— Марочка, — мужчина наклонился ко мне, мы почти соприкасались носами, между нами стала видна светло-синяя мерцающая пленка-охранка, — что же ты такая упрямая?

— Ирз, говори, зачем пришел, и вали!

— Я пришел посмотреть на одну чудесную девочку и одного чудесного мальчика. Позови их сюда.

— Я тебе глаза выколю прежде, чем ты бросишь на них хоть взгляд, — предупредила вполне искренне, скрещивая руки на груди. — Он знает, что ты снова здесь?

— Ой, какая смелая, — нехорошо улыбнулся Ирзамир, показывая слишком идеальные зубы. — Ненавидишь его, а именем прикрываешься, угрожаешь мне, а сама из-под защиты не выходишь. Ты ломаешь мои любимые игрушки, Мара. Забираешь мои души. Все портишь.

— Твои любимые игрушки?

— Артур Ливанов, Мара, — сощурился незваный гость. — Помнишь такого? Арт тут вдруг тихим стал, забитым. Никаких развлечений, даже к официанткам не пристает. Не знаешь почему?

— Знаю. Рада, что перешла тебе дорогу, — улыбнулась. — Так что насчет него? Он в курсе твоего самоуправства?

— Выйди ко мне — узнаешь, — злость сверкнула в глазах Ирза. Настоящая.

Пришлось давить самодовольную улыбку. Я понимала, что мужик меня дразнил. Осознавала это абсолютно четко, но… Черт! Ирзамир никогда не понимал. Видимо, пришло время показать. Я расправила крылья и сделала шаг на дорогу, полностью выпуская силу.

— Смотри мне в глаза, ублюдок, — процедила сквозь зубы.

— Мара?

Черт!

Я же просила Кита.

По дорожке ко мне… к нам быстро шел Ярослав.

— Волков, ты очень не вовремя, — вздохнула, убирая часть своей сущности. — Вот прям очень.

Ярослав уже поравнялся со мной, встал за спиной. Повисла какая-то напряженная тишина. Ирзамир слишком пристально разглядывал Змеева. От Яра повеяло напряжением. Очень сильным.

— Ну надо же… — протянул Ирз. — Какая встреча! Грешный праведник или лучше праведный грешник?

— Мразь, — прошипел Волков, а через миг бросился на Ирза.

Раздался глухой удар, издевательский и удивленный полусмешок-полустон Ирза и хруст треснувшей кости. Вокруг кулака Ярослава, как бинт, были намотаны четки. Тощий бледный идеальный Ирзамир пошатнулся, чуть не выпустив из рук неизменный зонт-трость. Ярослав выпрямился, резко дернув головой, отступил на шаг.

А я стояла, смотрела на обоих мужчин, освещенных фонарями, на тусклый матовый асфальт под их ногами, гадая, стоит ли остановить Волкова или лучше дать ему выпустить пар.

На скулах у Гада играли желваки, руки все еще были сжаты в кулаки, бугрились натянутые мышцы под тонкой рубашкой, на напряженной шее отчетливо виднелись вены, капелька пота скатилась по виску. Он ждал, когда Ирзамир сообразит, что произошло. Он ждал, когда тот вернет утраченное вдруг самообладание, он ждал, когда незваный гость перехватит удобнее зонт, он ждал, когда старый, судя по всему, знакомый ответит. И жаждал этого ответа.

Я отошла в сторону.

Ирз все-таки выпрямился, усмехнулся. Усмешка со сломанной челюстью — тот еще фокус, но придурок, казалось, даже не замечал. Его лицо посерело, кожа пошла трещинами, словно кто-то бросил камень на тонкий наст. Аристократически тонкая рука в черной перчатке медленно поднялась к лицу, с глухим щелчком мужчина вставил на место челюсть. Снова улыбнулся.

— Добро должно быть с кулаками, да, Ярослав? — спросил засранец. И выражение лица у него при этом было такое… Такое, будто ему действительно был важен ответ, словно он не спрашивал только чтобы подразнить, напомнить.

— А с чего ты решил, что я добро? — не повелся Змей. — Я такая же тварь, как и ты, Георгий.

— Георгий… — протянул Ирз. — Ах, как давно это было, — он мечтательно поднял глаза к небу. — Столько не живут, — снова посмотрел на Гада, пальцы правой руки плотнее обхватили зонт, слегка скрипнул под ботинками асфальт.