На стене засовещались. Потом тот же басистый голос крикнул:

– Эраст – это хорошее имя. Ты из наших братьев, измормонов?

– Нет, я русский. Приехал навестить соплеменников. Чтомне делать с этими разбойниками? Если они не ваши, я отвезу их в Сплитстоун.

Снова шушуканье, чуть более продолжительное. Потомзаскрипели ворота.

– Это ничего, что ты русский. Все люди братья. Въезжай,добрый человек. Ты поступил милосердно.

На треугольном пространстве, зажатом между тыном и обрывом,стояли семь основательных домов в два этажа, около каждого хозяйственныепостройки. В стороне – амбары, большой коровник, свинарник, кузница, корраль.Повсюду горели масляные фонари, и было видно, как любовно, тщательно обихоженздесь каждый клочок земли. Посередине поблёскивал чёрной водой идиллическийпрудик. На клумбах благоухали цветы. Через аккуратно выложенный камнями ручеёкбыл перекинут кукольный мостик.

Ещё одна разновидность земного рая для своих, подумал ЭрастПетрович, оглядывая Небесных Братьев, высыпавших из домов.

В основном это, правда, были сестры. Все в белых фартуках,лиц почти не видно под огромными кружевными чепцами. Женщины стояли плотнымикучками, каждая у крыльца своего жилища, и просто смотрели, предоставляядействовать мужчинам.

Тех было немного, человек двадцать. Разного возраста, ноодеты одинаково: островерхие шляпы, тёмные костюмы, белые рубашки без галстука.У всех бороды, причём у иных предлинные, ниже пояса.

Распоряжался низенький, густобровый человечек лет пятидесятив коричневом сюртуке и с серебряной пряжкой на тулье – вероятно, он-то и вёлпереговоры с башни. Фандорин подумал, что это и есть апостол, но, как вскоревыяснилось, ошибся.

Пока селестианцы развязывали и расспрашивали юнцов сбиблейскими именами, густобровый на время исчез, а потом появился снова и отвёлЭраста Петровича в сторону.

– От имени апостола Морония и всей нашей общины приношутебе глубокие извинения, добрый путник. Прости наших неразумных братьев. Онидействовали по собственному почину и будут сурово наказаны. Я – старейшинаРазис. Остальные старейшины и сам апостол просят тебя пожаловать к ним длябеседы.

Он с поклоном показал на самый большой из домов, над которымчернел кованый крест.

– Б-благодарю.

Прежде чем последовать за старейшиной, Эраст Петровичобернулся и окинул быстрым взглядом гребень тына.

Так и есть: в самом углу, у обрыва, меж острых зубьевпоявилось круглое пятнышко. Это занял наблюдательный пост Маса.

В просторной комнате с белёными стенами было пусто. Фандоринобернулся, но Разис, пропустивший его вперёд, куда-то испарился. Пожав плечами,Эраст Петрович переступил порог и осмотрелся.

Обстановка была скудная, но в то же время торжественная –каким-то образом одно другому не мешало. Длинный стол с семью высокимидеревянными креслами; центральное, с затейливой резной спинкой, напоминалотрон. Напротив – сиротливый стул, очевидно, предназначенный для гостя. Или дляобвиняемого?

Из украшений лишь большая гравюра великолепного готическогохрама, в котором Эраст Петрович опознал знаменитый мормонский собор в ГородеСолёного Озера.

Больше в комнате рассматривать было нечего. Соскучившись,Фандорин уселся на стул, и сразу же, будто специально дождавшись этого момента,двойные белые двери с противоположного конца распахнулись.

В зал чинно вошли семеро мужчин в коричневых, как у Разиса,сюртуках, с длинными-предлинными бородами и торжественно расселись по местам.Все были низенькие, плотные, с мохнатыми бровями – сразу видно, что родныебратья.

Центральное кресло занял седовласый крепыш с румяными щекамии широченным, сурово поджатым ртом. Он, как и остальные, был в шляпе с большойпряжкой, но не серебряной, а золотой. Это уж точно был апостол Мороний, кто жещё.

Приветствий не последовало. Семеро братьев в упорразглядывали человека в серо-белом костюме. Даже Разис, сидевший с краю, хотьон, казалось бы, имел возможность налюбоваться на русского и раньше.

Эраст Петрович, в свою очередь, рассматривал селестианскихстарейшин. Я с ними тут, будто Белоснежка с семью гномами, подумал он и закусилгубу, чтоб не улыбнуться.

– Мы живём в страшные времена, – скрипучим голосомсказал Мороний, остальные молча покивали. – Джосайя и Авессалом храбры, нобезрассудны. Они решили на свой страх и риск выследить дьявола, что ополчилсяна нашу мирную общину. По их словам, из темноты бесшумно выплыла белая фигурана коне. Вот они и вообразили нехорошее.

– Я ехал не по вашей земле, а с русской стороны.

– Мальчики увидели всадника с ружьём. Все знают, чторусские – трусы, и оружия не носят. Кто ты такой на самом деле?

Эраст Петрович коротко объяснил суть задания, полученного отполковника Стара, следя за лицами старейшин. Те выслушали его оченьвнимательно. При упоминании о Чёрных Платках некоторые заулыбались, но не хитрои не злорадно, а скорее презрительно.

– Ты очень храбрый человек, если разъезжаешь по долиненочью один! – воскликнул Разис. – Никто из наших на такое неотважится! Даже глупые щенки Авессалом с Джосайей отправились за ворота вдвоём!

– Что мне бояться б-бандитов? Я приехал не для того,чтоб от них прятаться, а чтоб их найти. Мистер Стар готов договориться с нимипо-доброму.

Он сделал красноречивую паузу, но ответ Морония былнеожиданным:

– Старейшина Разис говорит не про бандитов. Во-первых,их в долине нет, иначе мы бы знали. А во-вторых, селестианцы не боятся никогоиз обитателей земли, и уж меньше всего каких-то жалких грабителей.

– Кого же тогда вы боитесь? – Фандоринулыбнулся. – Не безголового же всадника, в самом деле?

Его шутливый вопрос привёл братьев в смятение. Онизашептались между собой, причём крайние даже выскочили из кресел, чтобы принятьучастие, в обсуждении.

Эраст Петрович деликатно отвёл глаза, но прислушиватьсяприслушивался. О чём шёл спор, было непонятно, но, похоже, мнения разделились.

– Ты знал о Безголовом и всё-таки отправился на ночнуюпрогулку? – недоверчиво поинтересовался апостол.

– Да, что-то такое слышал. – Фандорин никак не могвзять в толк: неужто эти, мягко говоря, взрослые и умудрённые жизнью люди могутвсерьёз верить в привидение?