А как же остальная часть фразы – ВЕРНИСЬ ДОМОЙ ЭЛЕАНОР?Опять, возможно, в этом приказе мы слышим голос покойной матери Элеанор илиголос ее собственной личности, протестующей против независимости, этой попыткиубежать от “надоевшего авторитаризма”, по Парку, и приобрести волнующее иэкзистенциально пугающее состояние личной свободы. Мне кажется, это наиболеелогично. Как, по словам Меррикет в последнем романе Джексон, “мы всегда жили взамке”, так и Элеанор Вэнс всегда жила в своем тесном и удушливом мире. Мычувствуем, что ее пугает не Хиллхауз; Хиллхауз – это еще один тесный иудушливый мир, окруженный стенами и окружающими холмами, где за закрытыми наночь дверьми царит безопасность. Элеанор чувствует, что истинная угроза исходитот Монтегю, еще больше от Люка и самая большая – от Тео. Когда Элеанорпроявляет тревогу из-за того, что, как Тео, выкрасила ярко-красным лаком ногтиног, Тео говорит ей: “В тебе смешались глупость и злость”. Она делает этозамечание мимоходом, но оно очень близко к самой основе жизненной концепцииЭлеанор. Эти люди представляют для Элеанор другой образ жизни –антитоталитарный и антинарциссический. Элеанор такая перспектива привлекает иодновременно отталкивает – ведь эта тридцатидвухлетняя женщина считает, чтосовершает очень смелый поступок, покупая пару женских брюк. И с моей стороны небудет слишком смелым предположить, что ВЕРНИСЬ ДОМОЙ ЭЛЕАНОР – это приказ,отданный Элеанор самой себе: она Нарцисс, неспособный оторваться от своегопруда.

Но есть еще и третья возможность; я испытываю едва ли нестрах, размышляя о ней, и именно она заставляет меня считать книгу Джексонодной из лучших в своем жанре. Попросту говоря, ВЕРНИСЬ ДОМОЙ ЭЛЕАНОР можетозначать приглашение Хиллхауза присоединиться к нему. Сама Элеанор это называетвстречей возлюбленных в конце пути, и ближе к концу она вспоминает старинныйдетский стишок:

Зайди и выйди в окно,

Зайди и выйди в окно,

Зайди и выйди в окно,

Как мы делали раньше.

Иди и взгляни в лицо своему возлюбленному,

Иди и взгляни в лицо своему возлюбленному,

Иди и взгляни в лицо своему возлюбленному,

Как мы делали раньше.

Кто бы ни был – Хиллхауз или Элеанор – причиной появленияпризраков, мысли, высказанные Парком и Мейлином, оказываются справедливыми.Либо Элеанор с помощью своих телекинетических способностей удалось превратитьХиллхауз в огромное зеркало, отражающее ее собственное подсознание, либоХиллхауз – это хамелеон, сумевший убедить ее, что она наконец нашла свое место,свою собственную чашку со звездами, окруженную холмами.

Мне кажется, Ширли Джексон хотела бы, чтобы из ее романа мывынесли убеждение, будто во всем виноват Хиллхауз. Первый абзац оченьнастойчиво говорит о “внешнем зле” – примитивной силе, подобной той, чтообитает в доме по соседству Энн Ривер Сиддонс, силе, чуждой человечеству. Но вконце мы ощущаем три слоя “истины”: веру Элеанор в то, что дом населенпризраками; веру Элеанор в то, что дом – ее место, что он ждал кого-то похожегона нее; и наконец, осознание ею того факта, что ею манипулировали наподсознательном уровне, заставляя поверить, что это она дергает за ниточки. Новсе это было проделано с помощью зеркал, как говорят волшебники, и беднуюЭлеанор убивает полная лживость ее изображения в кирпиче, в камне и стеклеХиллхауза.

"Я на самом деле это делаю, подумала она, поворачиваяруль и направляя машину в большое дерево на обочине подъездной дорожки. Я насамом деле делаю это. Я делаю это наконец сама; это я. Я на самом, на самом, насамом деле делаю это сама.

И в последние бесконечные гремящие мгновения перед тем, какмашина врезалась в дерево, она отчетливо подумала: Почему я это делаю? Почему яэто делаю? Почему никто меня не остановит?"

***

"Я делаю это наконец сама; это я”, – думает Элеанор,но, конечно, в контексте современной американской готики она и не может думатьиначе. Последняя ее мысль перед смертью не о Хиллхаузе, а о себе самой.

Роман заканчивается повторением первого абзаца, тем самымзамыкая круг.., и оставляя нас с неприятной догадкой: если раньше Хиллхауз небыл населен призраками, то теперь они в нем есть. Джексон заканчивает романснова словами о том, что тот, кто приходит в Хиллхауз, приходит один.

Для Элеанор Вэнс это обычное дело.

4

Роман, который образует аккуратный переходный мостик отПлохого Места (пожалуй, пора нам из него выбираться, пока мурашки не замурашилинас до смерти), – “Ребенок Роз-мари” Айры Левина. С тех пор как вышел фильмРомана По-лански, я часто говорю: это один из тех редких случаев, что если вычитали книгу, то можете не смотреть фильм, а если видели фильм, не нужно читатькнигу.

На самом деле это не так (и никогда не бывает), но фильмПолански удивительно верен роману Левина, и в нем ощущается та же ирония. Недумаю, чтобы кто-нибудь другой мог так хорошо снять фильм по книге Левина.., и,кстати, для Голливуда весьма примечательна подобная верность роману (иногдадумаешь, что большие кинокомпании платят огромные суммы авторам, лишь бысказать им, какие места в их книгах не работают, – несомненно, самое дорогоесамовозвеличивание в истории американского искусства и литературы), но в случаес Левином это неудивительно. Каждый написанный им роман [223] – шедеврпостроения сюжета. В романе саспенса Левин все равно что швейцарский хронометр;по сравнению с ним (по мастерству выстраивания сюжета) мы все – пятидолларовыечасы, какие можно купить в магазинах, где продают вещи со скидкой. Один этотфакт сделал Левина практически неуязвимым перед набегами переделывателей, этихнасильников, которых больше занимают визуальные эффекты, чем логичность исвязность изложения. Книги Левина сооружены так же искусно, как изящныйкарточный домик: тронь один поворот сюжета – и вся конструкция развалится. Врезультате кинематографисты вынуждены показывать Нам то, что построил Левин.

Относительно фильма сам Левин говорит: “Я всегда чувствовал,что фильм “Ребенок Розмари” – единственно верная адаптация книги, когда-либосделанная в Голливуде. Картина не только включает целые куски диалога, в нейсоблюдаются даже цвета одежды (там, где я о них упоминаю) и планировкаквартиры. Но что еще важнее, Полански не стремится направить камеру прямо наужас, а хочет, чтобы зритель увидел его сам, и я считаю, что это совпадает с моимписательским стилем.