Еще не дойдя и до середины романа, мы уже подозреваем всех –и в девяти из десяти случаев оказываемся правы. Нам позволенопопустительствовать своей паранойе ради Розмари, и все наши ночные кошмарырадостно оживают. Я помню, что, читая роман в первый раз, я заподозрил дажедоктора Хилла, приятного молодого акушера, от которого Розмари отказалась радидоктора Сапирстейна. Конечно, Хилл не сатанист.., он всего лишь отдал Розмарисатанистам, когда она обратилась к нему за помощью.

Если романы ужасов способствуют избавлению от более обычных,повседневных страхов, то “Ребенок Розмари” Левина отражает и эффективноиспользует весьма реальное ощущение городской паранойи, свойственное каждомугорожанину. В этой книге вообще нет никаких милых соседей, и все самое худшее,что вы можете вообразить относительно рехнувшейся старухи из квартиры 9-Б,непременно оказывается правдой. Подлинный триумф романа в том, что он позволяетнам на некоторое время лишиться рассудка.

5

От паранойи большого города к паранойе малого: “Похитителител” Джека Финнея [229]. Вот что ??ам Финней пишет об этой книге,опубликованной в мягкой обложке издательством “Делл” в 1955 году:

"Книга.., написана в начале пятидесятых годов, и я неочень хорошо помню, как все это было. Помню лишь, что испытывал потребностьнаписать о странном событии или даже о последовательности таких событий внебольшом городке; о чем-то необъяснимом. Вначале мне пришло в голову, чтомашина собьет собаку и окажется, что часть ее скелета – из нержавеющей стали;кости и сталь срослись, стальная нить проникает в кость и кость в сталь, такчто совершенно ясно, что они росли вместе. Но эта мысль ничего мне не дала…Помню, как написал первую главу – в том виде, в каком она напечатана, если мнене изменяет память, – в которой люди начинают жаловаться, что некий близкий имчеловек на самом деле оказывается самозванцем. Тогда я еще не знал, к чему этоприведет. Но, обдумывая эту идею, пытаясь заставить ее работать, я наткнулся нанаучную теорию, согласно которой объекты могут передвигаться в космическомпространстве под давлением световых лучей и что таким образом можетпереноситься спящая жизнь.., и вот из этого постепенно получилась книга.

Меня самого никогда не удовлетворяло собственное объяснениетого, почему предметы, похожие на сухие листья, начинают напоминать людей,которым они подражают; мне казалось тогда и кажется сейчас, что это слабоеобъяснение, но ничего лучше я придумать не смог.

Я знаком с многими толкованиями этой истории, и они менязабавляют, потому что никакого особого смысла в ней нет; я просто хотелразвлечь читателя и никакого дополнительного значения в сюжет не вкладывал.Первая киноверсия книги следует ей очень точно, за исключением глупого финала;и меня всегда забавляла уверенность создателей фильма, что они передаюткакую-то идею. Если и так, то это гораздо больше, чем сделал я сам, а посколькуони очень точно следовали книге, мне непонятно, откуда могла взяться эта идея.И когда эту идею определяли, она мне всегда казалась глуповатой. Мысль о том,будто можно написать целую книгу ради того, чтобы доказать, что плохо бытьпохожими друг на друга, а индивидуальность – это хорошо, меня просто смешит”.

Тем не менее Финней написал немало о том, чтоиндивидуальность – это хорошо и что конформизм может стать жутким явлением,когда заходит за определенную черту.

Замечания Финнея (в письме ко мне от 24 декабря 1979 года)насчет первой киноверсии книги вызвали у меня улыбку. Как видно на примереПолин Кейл, Пенелопы Джиллиат и других лишенных чувства юмора критиков, никтоне склонен так настойчиво видеть глубокий смысл в самых простых вещах, каккинокритики (Полин Кейл совершенно серьезно утверждает, что в “Ярости” “БрайэнДе Пальма нашел старое и забытое сердце Америки”); кажется, будто эти критикивсе время стремятся доказать собственную грамотность: они подобны подросткам,которые чувствуют себя обязанными снова и снова демонстрировать свой мачизм..,вероятно, прежде всего самим себе. Может быть, это происходит потому, что ониработают на границе области, имеющей дело и с изображением, и с написаннымсловом; должно быть, они понимают, что хотя для того, чтобы осознать и оценитьвсе оттенки даже такой доступной книги, как “Похитители тел”, необходимо высшееобразование, любой неграмотный парень, у которого есть в кармане четыредоллара, может пойти в кино и найти “старое и забытое сердце Америки”. Фильмы –это говорящие рисованные книги, и этот факт, похоже, рождает у многихкинокритиков комплекс неполноценности. Сами кинематографисты с удовольствиемучаствуют в этих гротескных критических разносах, и я от всего сердцааплодировал Сэму Пекинпа, когда он лаконично ответил критику, спросившему,зачем он на самом деле снял такое сплошь состоящее из сцен насилия кино, как“Дикая банда”: “Люблю всех перестрелять”. По крайней мере так говорят; но еслиэто не правда, ребята, так должно было бы быть.

Версия “Похитителей тел” Дона Сигела – забавный случай,когда критики пытались объяснить фильм в обоих направлениях. Начали они сутверждения, что и роман Финнея, и фильм Дона Сигела являются аллегориями тойатмосферы охоты за ведьмами, которая сопровождала слушания Маккарти. Тогдавыступил сам Сигел и заявил, что на самом деле его фильм – о Красной Угрозе. Онне стал заходить так далеко, чтобы утверждать, что под каждой американскойкроватью скрывается коммунист, но не может быть сомнений, что Сигел верил в то,что снимает фильм о вторжении пятой колонны. Мы должны согласиться, что этокрайнее проявление паранойи: они здесь, и они похожи на нас”.

В конце концов именно Финней оказался прав: “Похитители тел”– всего лишь увлекательная история, которую можно прочесть и получитьудовольствие. За четверть столетия, прошедшую после первой публикации этогоромана в скромном издании в мягкой обложке (сокращенный вариант был напечатан в“Колльер”, одном из тех добрых старых журналов, которые вынуждены былипосторониться и уступить место на журнальных стойках Америки таким высокоинтеллектуальнымизданиям, как “Хаслер”, “Скрю” и “Биг Баттс” [230]), книгу почти постояннопереиздавали. Надира ее известность достигла в “фоторомане” на волнепопулярности римейка Филипа Кауфмана; если и есть что-то более низкое,упрощенное и “антикнижное”, чем “фотороман”, то мне такое явление неизвестно. Ябы предпочел, чтобы мои дети прочли стопку книг “Билайн букс”, чем один из этихфотокомиксов.