Кстати, у режиссера была причина хранить верность книге… Егосценарий был первой попыткой переработать чужой материал: все прежние фильмыПолански были сняты по оригинальным сценариям. Мне кажется, он не знал, чторазрешается – нет, является почти обязательным – вносить изменения. Помню, онкак-то позвонил мне из Голливуда, чтобы спросить, в каком именно номере“Нью-Йоркера” Ги видел рекламу своей рубашки. К своей досаде, я вынужден былсознаться, что выдумал этот эпизод; предположил, что в любом номере“Нью-Йоркера” можно найти рекламу красивых рубашек. Но в номере журнала,относящегося ко времени этой сцены, такой рекламы как раз таки не было”.

***

Левин написал два романа в жанре ужасов – “Ребенок Розмари”и “Степфордские жены”, – и хотя оба отличаются великолепно выстроеннымисюжетами (это торговая марка Левина), вероятно, ни один из них не достигаетэффективности самой первой книги Левина, которую, к сожалению, в наши дни малочитают. “Поцелуй перед смертью” – мощное произведение саспенса, где изложениеведется со страстью, – это само по себе большая редкость, но главное – и этовстречается еще реже, – что эта книга (написанная, когда Левину едва перевалилоза двадцать) содержит сюрпризы, которые действительно удивляют.., она совершеннонепроницаема для тех ужасных гоблинов-читателей, которые ЗАГЛЯДЫВАЮТ НАПОСЛЕДНИЕ ТРИ СТРАНИЦЫ, ЧТОБЫ ПОСМОТРЕТЬ, ЧЕМ КОНЧАЕТСЯ.

А вы проделываете этот отвратительный, недостойный трюк? Да,вы! Я к вам обращаюсь! Не отворачивайтесь и не прикрывайте улыбку рукой!Признавайтесь! Приходилось ли вам в книжном магазине, оглядевшись украдкой,смотреть в конец романа Агаты Кристи, чтобы узнать, кто это сделал и как?Заглядывали ли вы в конец романа ужасов, чтобы понять, выбрался ли герой изтьмы на свет? Если вы это проделывали, я скажу вам два простых слова, ячувствую, что обязан сказать их: ПОЗОР ВАМ! Неприлично отгибать уголокстраницы, чтобы отметить страницу, где вы остановились; НО ЗАГЛЯДЫВАТЬ В КОНЕЦ,ЧТОБЫ УЗНАТЬ, ЧЕМ КОНЧИЛОСЬ, еще хуже. Если у вас есть такая привычка, советуювам с ней расстаться.., перестаньте немедленно! [224].

Но я отвлекся. Я всего лишь собирался сказать, что в“Поцелуе перед смертью” самый большой сюрприз – подлинная бомба – аккуратнозапрятан примерно на сотой странице. Если вы наткнетесь на него, просматриваякнигу, он ничего вам не скажет. Но если вы внимательно прочли роман до этогоместа, он скажет вам.., все. Единственный писатель, умевший так же подкараулитьчитателя, которого я могу так с ходу назвать, – это Корнел Уолрич (он писалтакже под псевдонимом Уильям Айриш), но у Уолрича нет сдержанного остроумияЛевина. Сам Левин тепло отзывается об Уолриче, говорит, что тот оказал влияниена его карьеру, и упоминает в качестве любимых произведений “Леди-призрак”(Phantom Lady) и “Невесту в черном” (The Bride Wore Black).

Вероятно, рассказывая о “Ребенке Розмари”, лучше начать состроумия Левина, а не с его умения строить сюжет. Он написал сравнительнонемного – в среднем по роману в пять лет, но интересно отметить, что один изего пяти романов – “Степфордские жены” – открытая сатира (Уильям Голдмен,сценарист, который перерабатывал книгу для экрана, это понимал; вы помните, мыуже упоминали эпизод “О Фрэнк, ты лучше всех, ты чемпион!”), почти фарс, а“Ребенок Роз-мари” – что-то вроде социорелигиозной сатиры. Говоря об остроумииЛевина, можно упомянуть и его последний роман – “Мальчики из Бразилии”. Самоназвание романа – игра слов, и хотя в книге идет речь (пусть даже на периферииповествования) о таких вещах, как немецкие лагеря смерти и так называемыенаучные эксперименты, которые в этих лагерях проводились (мы помним, что в эти“научные эксперименты” входили попытки оплодотворить женщин спермой собак ивведение яда однояйцевым близнецам, чтобы проверить, через одинаковое ли времяони умрут), роман вибрирует собственным нервным остроумием и пародирует книги типаМартин-Борман-жив-и-живет-в-Парагвае, которые, очевидно, не покинут нас доконца света.

Я не хочу сказать, что Айра Левин – это Джеки Верной илиДжордж Оруэлл, надевший страшный парик, – это было бы слишком упрощенно. Яговорю, что написанные им книги захватывают читателя, не превращаясь при этом вскучный тяжелый трактат (два Скучных Тяжелых Трактата – это “Деймон” (Damon)Терри Клайна и “Изгоняющий дьявола” Уильяма Питера Блетти; Клайн с тех пор сталписать лучше, а Блетти замолчал – навсегда, если нам повезет).

Левин – один из немногих писателей, который снова и сновавозвращается в область ужаса и сверхъестественного и, по-видимому, не боитсятого, что материал этого жанра совершенно нелепый, – и в этом он лучше многихкритиков, которые навещают этот жанр так, как когда-то богатые белые лединавещали детей-рабов на фабриках Новой Англии в День благодарения с корзинамиеды, а на Пасху – с шоколадными яйцами и зайчиками. Эти ничтожные критики, непредставляющие себе, на что способна популярная литература и вообще о чем она,видят остроконечные черные шляпы и прочие кричащие украшения, но не могут – илиотказываются – увидеть мощные универсальные архетипы, лежащие в основебольшинства этих произведений.

Да, нелепость есть; вот как Розмари впервые увидела ребенка,которому дала жизнь:

"Глаза у него оказались желто-золотыми, сплошьжелто-золотыми, без белков и зрачков; желто-золотыми, с вертикальными чернымиразрезами.

Она смотрела на него.

Он смотрел на нее, смотрел желто-золотисто, потом посмотрелна раскачивающееся маленькое распятие.

Она увидела, что они все смотрят на нее, и, сжимая в рукенож, закричала.

– Что вы сделали с его глазами ?

Все зашевелились и посмотрели на Романа.

– У него глаза Его Отца, – ответил Роман” [225].

До этого мы жили и страдали вместе с Розмари Вудхауз целыхдвести девять страниц, и ответ Романа Кастевета на ее вопрос кажется почтикульминацией длинного, разветвленного анекдота с неожиданной концовкой – изтех, что кончается репликами “Боже, какой длинный путь, чтобы намекнуть Рари”или “Рыжий Рудольф знает, что такое дождь, дорогая”. Кроме желтых глаз, уребенка Розмари оказываются когти (“Очень красивые, – говорит Роман Розмари, –маленькие и жемчужные. Митенки только для того, чтобы Он не поранил Себя…”), ихвост, и зачатки рожек. Я проделал разбор этой книги, когда читал вуниверситете Мэна курс “Темы литературы ужасов и сверхъестественного”, и одиниз студентов заметил, что десять лет спустя ребенок Розмари будет единственнымигроком в малой лиге, кому понадобится сшитая на заказ бейсболка.