На вид ему было не больше двадцати лет, короткие русые волосы прикрывали лоб, абсолютно спокойное выражение юного лица пугало своим несоответствием моменту. И глаза, холодные, будто давно умершие, источали лёгкое свечение.

– Так давно шёл к этому дню, – мягко прошептал юноша, а потом добавил уже в полный голос: – Уважаемое Собрание, господа архимагистры! Я – Газарт, будем знакомы.

Он резко раскинул руки в стороны и вежливо поклонился. На лице заиграла лёгкая улыбка.

Глава 4

День

Гробовая тишина была ему ответом. Никто из магов не решился прервать человека, на их глазах убившего пятерых архимагистров в зале, где применение боевых заклинаний невозможно. Но Газарта это не смутило.

– У нас есть немного времени, поэтому я буду вскрывать все свои карты в робкой надежде на ваше понимание. Мне больше нечего утаивать от досточтимого Собрания. Только молю, следите за мыслью, это важно сейчас, – улыбка сошла с его губ, оставив изящный след на лице. – И начну с истории о юноше, одарённом силами стихии духа.

Он жил лет двести назад, и звали его Райан Грант. Его талант был замечен довольно рано, поэтому ещё в Академии Райана допустили в лабораторию декана. Проект был грандиозен, привлекли всех пятерых магистров некромантии, живших тогда в Авелоре. Магистров некромантии, – он повторил и усмехнулся, – науки, о которой этот мир до сих пор ничего не знает. Поднять жалкие бездушные останки – это не некромантия! А вот зайти за грань, связаться с умершими – за тысячу лет это не удавалось ещё никому. Но когда Райан ставил перед собой цель – он всегда её добивался. И на этот раз амбициозность подвела юношу. Или открыла новые горизонты? – Газарт печально хмыкнул. – Как бы то ни было, он достиг успеха в одиночку вечером, накануне Празднества, когда все магистры напивались во дворце. И больше Райана Гранта никто не видел. Маги решили, что ученик напортачил в эксперименте, – это случалось нередко, и погиб… И они были недалеки от истины: Райан Грант действительно отправился к мёртвым.

Следующие двести лет он провёл в настоящем пекле. Единственный живой человек среди… – На долю секунды с лица Газарта свалилась маска. Всего на долю улыбка стала восковой, глаза потухли и замерли, как у мертвеца. – Райан выяснил, что происходит после смерти. Души умерших этого мира попадают в заточение. Они не уходят в вечность, не перерождаются и не подвластны процессам, задуманным самим естеством. Конца не существует, а дар магии не был бесплатным – осколки погибшего мира оплели наш, сформировав кокон, извращённую тюрьму, в которой мы все обречены отныне гнить после смерти.

Разлагаться там без надежды на спасение сотни лет. Не иметь ничего, понимать, что отныне ни твоя жизнь, ни твоя душа тебе не подвластны… Тлен, гниение, боль и страдания. Хотите узнать, каково за гранью? – он сделал паузу, а потом натянул прежнюю улыбку и продолжил:

– Ведают ли Боги, в которых, как я предполагаю, вы не верите, что творят? Боги, которых вытеснили прогресс и магия, Боги, которых почти забыли даже в собственных храмах… Суеверие смутных времён?

А они существуют, господа. Существуют и ведают всё. И мёртвые души им нужны гораздо больше, чем живые. Души, которые будут веровать, которые будут питать их своими молитвами… или просьбами о пощаде. Потому что все атеисты собрались по эту грань, в том пекле их не осталось. И скоро позабытые Боги захотят новых жертв.

Вам кажется, что я безумный сказочник? Что вас не касается пекло и всё, что будет за последним вздохом? Так вот, меня касается. И касается всех вас, но никто не готов действовать, брать ответственность, пока угроза так эфемерна.

Пока старые Боги не придут в мир живых.

Я уже упоминал, что Райан был очень амбициозным юношей? Смириться с подобным было выше его сил – Газарт взял долгую паузу, и ни единый звук не нарушил тишину его оглушающих слов.

– Чтобы понять всю суть задумки и не ошибиться с выбором, нам с вами придётся погрузиться в ещё одну историю. – Некромант заговорщически подмигнул:

– Мироздание – крайне любопытная штука, оно стремится к порядку и нещадно подвержено хаосу. У любой медали есть оборотная сторона, когда есть жизнь – неизбежно есть смерть. А когда есть мир – есть и шанс его гибели. Каждую секунду монетка в воздухе… Но в наших силах повернуть её нужной стороной.

К чему я об этом? Лирика, господа архимагистры! Несколько сотен лет назад, ещё до Райана, жил на нашей земле маг по имени Эрик. Он был обласкан при дворе, к его советам прислушивался сам король. Но вот беда, Эрик полюбил дочь монарха. Сердцу не прикажешь, и юная принцесса ответила ему взаимностью. Они держали свои отношения в тайне до тех пор, пока в чреве девушки не зародилась новая жизнь. Маг отправился к королю на поклон, ожидая любой кары. А у короля имелись свои планы на старшую дочь, он был в гневе и незамедлительно подписал указ о повешении. Но Эрик сбежал в ночь перед казнью вместе с возлюбленной. В этот момент монетка упала оборотной стороной. Король был удобной пешкой для Богов, и они обратили его злость против нас всех. Они вняли его молитвам и создали самое разрушительное проклятье в истории. И по иронии судьбы, добрый Эрик стал первым человеком, способным уничтожить нас всех.

Но маг справился с проклятьем, хранители договоров согласились смягчить его кару. Всего с одним ограничением – куда же без них! – в седьмом колене родится ребёнок со спящим даром, который ни в коем случае не должен проснуться. А если и проснётся – не должен входить в полную силу. Монетка вновь в воздухе! Но уже смерть стремится вернуть мир, который по праву её.

– Знакомая история, графиня Дорс Велен? – Некромант улыбнулся Эрин, но графиня не ответила. Теперь множество взглядов переметнулись к ней.

Рид почувствовал две короткие вибрации медальона Альберта, который он сжимал в руке с самого начала Собрания. Выждав несколько секунд, он послал ответный короткий импульс на второй медальон, висевший на шее Нэссы.

– Первое правило хорошего стратега – любую ситуацию можно и нужно повернуть в свою сторону, – теперь в голосе Газарта прорезались азартные нотки. Он вёл монолог, к которому готовился не один год, – и искренне наслаждался этим. – Боги создали разрушительное орудие, а я решил забрать его себе. Если дар смерти может уничтожить наш мир – он