– Всё очень просто, – улыбнулся он. – Мой отец – декан. И если я буду учиться под его фамилией, все будут думать, что мои успехи – его заслуга.

Я кивнула.

– Все так думают, – продолжил он.

– Нет, я считаю, что ты всего добиваешься сам!

– Я не об этом. Все думают, что я сменил фамилию по этой причине.

– А на самом деле?

– А на самом деле я его ненавижу. – Он остановился и посмотрел мне в глаза. – Но не так сильно, как тебя, – и добавил презрительно: – Сестрёнка.

В следующий момент в его ладони что-то блеснуло, и я потеряла сознание.

Когда я очнулась, вокруг было не редколесье, по которому пролегала тропинка в таверну, а горы. Я болталась, подвешенная за руки, под скалистым уступом. Далеко внизу мирно шелестели волны огромного озера.

На берегу сидел Рикардо де ла Мора.

Точнее, Рикардо де ла Торрес.

Мой единокровный брат.

– О, очнулась! – обрадовался он. – Ну и славненько. А то скучно одному сидеть.

– Может, ты меня развяжешь? И я с радостью составлю тебе компанию.

Висеть было больно. Верёвка врезалась в кисти, руки и плечи ныли. Чувствовалось, что я уже повисела здесь какое-то время до того, как пришла в себя.

– Если я тебя развяжу, ты упадёшь, – развёл руками Рик. Его глаза возбуждённо блестели, и всё его лицо отражало безумную радость. Совсем безумную.

Я попыталась вывернуться. Мне показалось, что верёвка ослабла, я полетела вниз, но в следующий момент меня дёрнуло. Я снова повисла и зашипела от боли.

– Не нужно так торопиться, – заботливым тоном уведомил меня Рикардо. – Ты всё равно упадёшь, рано или поздно. Но мы должны его дождаться.

– Кого?

– Кого-кого? Ну не папашу же нашего! Дурачка Диего де ла Ньетто, конечно. Ты же околдовала его, как когда-то твоя мать – моего отца. Так что он всё равно теперь бесполезен для драконьего племени. Дракончики от него родятся бракованными. Вы станете прекрасной иллюстрацией древней легенды о Деве и драконе. Ты, кстати, ещё девственница? – поинтересовался он.

– А тебе какая разница?

– Да никакой, в общем-то. Просто для статистики. – Он поменял позу, усаживаясь поудобнее и обнимая колени.

– Считаешь, что ты из-за меня родился бескрылым?

– Я родился бескрылым из-за моей упёртой тупой мамочки, которая вбила себе в голову, что непременно должна выйти замуж за Дженаро де ла Торреса. Видела же Каталину? Вот умножь её желание получить Диего на десять, и получишь мою матушку. Понятное дело, она не могла допустить, чтобы её в мечтах уже муж крутил любови с какой-то… выскочкой. – Он вложил в это слово особые интонации, насмешливые. – И так как мама эту выскочку буквально преследовала, то не могла не обратить внимания на некоторые странности в её самочувствии. Тогда мама сделала вторую глупость. Она сказала твоей будущей матери, чтобы та избавилась от ребёнка. Потому что если выскочка этого не сделает, то мама её найдёт и убьёт. И её, и ребёнка, и всех, кто окажется рядом. Мама тогда была особенно не в себе. Надо или убивать, или пугать, да? – Рикардо поднял в мою сторону разверстую ладонь, будто без того не было понятно, к кому он обращается. Впрочем, скорее всего ни к кому. Это был риторический вопрос. – И что сделала твоя мамаша? Она сбежала! Логично же. Потому что моя мамаша её однозначно отравила бы, беременную или нет. Ну или какой-нибудь несчастный случай подстроила. Так-то она у меня затейница.

– Тогда за что ты ненавидишь меня? – не поняла я.

– Я вкалывал как проклятый, чтобы доказать всем, что чего-то стою, несмотря на отсутствие крыльев. Я развивал Силу. Впрочем, даже с учётом, что ты родилась первой, и того, что отец был равнодушен к матери и никогда не скрывал этого, мне немало досталось. Всё же родители из старых, Высоких родов. Селекция! Но ты всё испортила. Я был бы самым сильным среди абитуриентов этого года. И тут появилась ты. Ты, девчонка, встала на мою защиту перед Хранителями и сделала посмешищем в их глазах. Я долго тренировался, чтобы попасть в команду по крылоболу, а тебя Кристобаль пригласил сам и даже поставил капитаном команды аутсайдеров. Я целый год ломал голову, чем удивить зрителей на Празднике первокурсников, но звездой стала ты. И так во всём.

– Почему же ты со мной дру… то есть делал вид, что дружишь?

– Я не так глуп, как моя мать. Я умею использовать ситуацию себе во благо. Видишь, благодаря тебе мне даже удалось получить статус Хранителя. Всего за месяц. Это тоже рекорд, – довольно поделился мой бывший приятель.

– Когда ты догадался? Тогда в таверне, когда мы праздновали мой день рождения?

– Нет, тогда мне не хватило фактов. Зато когда ты рассказала, что копаешься в архиве, меня как молнией ударило. Всё сразу сложилось. И я понял, что мне грозит кое-что посерьёзней, чем вечно быть вторым. Такой удар по репутации, как внебрачная старшая ветвь, моё светлое будущее могло не выдержать.

– Где ты взял зелье Последнего сна?

– Зачем мне его где-то брать? Я его сам изготовил. Мои родители – талантливые артефакторы. И зельевары. Я с самого детства только тем и занимался, что учился. Сначала потому что матушка заставляла. Она мечтала, чтобы я стал лучшим вопреки своему уродству. А потом я понял, что могу неплохо зарабатывать на запрещённом. Я просто выбрал подходящее из готового для продажи. А дальше оставалось только подставить воображалу де ла Ньетто и навести хаос в картотеке, чтобы никто не понял, что ты там искала.

Я осторожно пошевелила затёкшими, будто чужими пальцами. Руки начинало жечь. А в сердце разгоралась обида. Как я могла так глупо попасться? Ведь я подозревала кого угодно, только не его.

– Тебе помогала донья Роза?

Теперь я никому не могла верить. Вдруг это она сообщила Рику, что я докопалась до правды?

– Эта клуша? Нет, конечно. Вот она бы не стала мне помогать. Я же профессорский сынок, к тому же ущербный. Меня в библиотеке все жалели и всё мне позволяли. Когда беспрепятственно шляешься среди стеллажей, можно узнать много интересного. А потом это интересное недёшево продать.

– Так это ты рассказал Матео о доне Винченцо и библиотекарше? – дошло до меня, и новая вспышка ярости затуманила глаза.