— И это благодарность за спасенную жизнь?! — возмутился он.

— Они винят меня в том, что произошло с Ольфом, — объяснила я ему. — Считают, что я навлекла беду на него и все селение. Там все время шастают твои шпионы, а теперь вот, едва не загрызли того, кого ты публично обещал убить.

От моих слов Вольф скривился, как от кислой конфеты.

— Да, все и вправду выглядит так, будто я причастен к нападению на парня, — нехотя признал он. Мы уже прошагали огромное расстояние, куда ни глянь — везде пшеница, а конца и края не видно. Плодородный край, однако. — Меня хотели подставить.

— Учитывая, что я случайно нашла артефакт связи, случайно узнала обо всем, что произошло… Не думаю, что кто-то всерьез рассчитывал, будто я узнаю о нападении и брошусь спасать его, — покачала головой я.

— Может, на него и вправду напал лесной волк? — неуверенно предположил Вольф. Я ответила ему выразительным взглядом. — Аннабель, никто из моих людей не посмел бы напасть на него без моей санкции, — устало вздохнул он.

— Значит, напали без санкции, — сделала вывод я.

— Мне подчиняются все оборотни. Среди них нет самоубийц, — самоуверенно заявил Вольф.

— На Ольфа напал оборотень — это однозначно, — я упрямо стою на своем, не поддаваясь на его уговоры о непричастности зубастого племени.

— Возможно, — сквозь зубы процедил Вольф. Он бы и еще что-то придумал, но впереди замаячила небольшая избушка. Мы ускорили шаг и направились к ней, одна очень быстро я заподозрила что-то неладное.

— Вольф, постой, — взяв его за руку, я притормозила императора. — Поле огромное, а там всего один домик на горизонте, — встревожилась я.

— И что? — не понял Вольф.

— А рядом проклятый лес! — намекнула я этому тугодуму.

— Не понимаю, — мотнул головой он.

— Как ты умудряешься править целой империей?! — не выдержала я. — Сам подумай! Как они обрабатывают такие площади?! Тут работа для крупной деревни, а на горизонте один домик!

— Аннабель, к чему ты клонишь? Говори прямо! — все-таки, что-то неладное почуяло и это коронованное чудо в перьях.

— Возле крупных проклятых территорий часто селятся черные крестьяне, — просветила я императора. — Простой народ сторонится этих мест, стражники и прочие маги тоже редко захаживают. Вот они и засаживают огромные поля, подпитывая их проклятой магией. Понимаешь?!

— Но проклятая магия плохо управляема и запросто может отравить урожай! А заодно и убить тех, кто решился ее подчинить, — попытался возразить мне Вольф. Звучит разумно, вот только, есть один нюанс.

— Поверь, эти люди не из тех, кто ценит жизнь, — хмыкнула я. — Они продают этот урожай и получают баснословные деньги.

— Аннабель, если бы кто-то в моей империи торговал отравленной черной магией пшеницей, поверь, я бы знал об этом! — зашипел Вольф, явно уязвленный неприятными новостями.

— Вольф, они и не торгуют ею в империи, — снисходительно улыбнулась я ему. — Пшеницу на пиратских кораблях продают за границу, на далекие острова.

— Но откуда ты все это знаешь? — с подозрением прищурился император.

— В академии узнала много нового, — буркнула я себе под нос. Мы с императором обсудили бы много интересных тем, но неожиданно перед нами будто из воздуха возник мужчина. Мне хватило одного короткого взгляда, чтобы понять — передо мной чудовище в человечьем обличье. От незнакомца не исходит никакого магического фона, но его черты отвратительны: большой рот, грубые широкие скулы и дикие, горящие потаенной злобой глаза.

— У нас гости, — крякнул он противным севшим голосом.

— Ты кто такой? — отбрил Вольф, и от его жесткого низкого голоса мне стало спокойней. Каким бы страшным не казался черный крестьянин, оборотень-стихийник все равно выглядит более устрашающим. Хотя бы потому, что он выше его на две головы.

— А ты кто такой?! — по-хамски ответил крестьянин.

— Я — хозяин этих земель, император Четырех Стихий и Повелитель Огня! — эффектно представился Вольф, но его собеседник не впечатлился. Крестьянин презрительно сплюнул на землю и произнес:

— А я — богиня любви и красоты, — с издевательской улыбочкой проговорил он. Неожиданно я поняла, что сам воздух вокруг нас начал нагреваться. Ох, зря он начал так разговаривать с Вольфом. Он пощадил котика, но вот это лохматое недоразумение вряд ли удостоится такой чести.

— Ты живешь один? — сощурился Вольф, присматриваясь к одинокому домику на краю поля.

— Не твое собачье дело! — огрызнулся крестьянин. У бедолаги совсем нет чувства опасности. Его же сейчас превратят в кучку пепла, который удобрит и без того плодородную землю.

— Зачем явился? — с презрением поинтересовался Вольф. Он мог бы отмахнуться от этого мужика, как от назойливой мухи, но не делает этого.

— По моей земле чужаки не ходят! — заявил крестьянин, горделиво вскинув голову.

— По твоей земле? — от такой наглости даже Вольф обомлел. — Боюсь спросить, какой у тебя титул, милейший?

— Для тебя я господин проклятых земель! — мужик расправил плечи, и в этот момент напомнил мне петуха на скотном дворе.

Наверное, никогда еще с Вольфом не разговаривали в таком хамском тоне. Даже мне не удалось быть более отвратительной в общении с императором, чем этот «господин».

Пока они общались, Вольф незаметно задвинул меня себе за спину. Я сама не поняла, как это произошло, но в какой-то момент обнаружила, что значительную часть обзора занимает широкая мужская спина. Как ему это удалось?

— Что ж, господин земель, — тоном императора можно было заморозить не только мужичка, но и все его необъятное поле, — напоишь путников, накормишь, обогреешь? Или прогонишь?

Губы крестьянина искривились в такой усмешке, что стало понятно: он скорее сожрет нас обоих, чем выполнит просьбу Вольфа.

Мужчина ничего не ответил. Он вдруг стал похож на злого пса, которому вот-вот бросят кость. В глазах застыло такое кровожадное ожидание, что мне стало не по себе. Интуиция не подвела, и очень быстро я поняла, что его так взбудоражило — нас окружили. Точно также, как и этот крестьянин, из воздуха появились еще четверо мужчин. Высокие, крепкие, молодые головорезы. Вольфу даже не пришлось никуда меня заталкивать, я сама прижалась к нему, как олененок к матери-оленихе.

— Маг? — коротко