в Подгорске. Ему нравилось посещать русскую парную в одиночестве. Жар расслаблял, и можно было подумать о чём-то отвлечённом, оставив жену и двух дочек отдыхать у бассейна. Вот и в этот раз он млел под жаром от каменки, вспоминая, как приятно после парной прыгнуть в холодную воду. Дверь открылась с лёгким скрипом, в парилку вошёл рыжий мужчина с короткой стрижкой, его худое тело было крайне бледным – очень светлая кожа, такая, что быстро сгорает под летним солнцем до ожогов с волдырями. Мужчина сел на свободную лавку на том же уровне, что и Демченко, надел войлочную шапку, чтобы не перегревать голову. «Поддадим?» – спросил он у Николая неожиданно низким голосом.

Демченко кивнул.

Вода, коснувшаяся поверхности раскалённых камней, зашипела. Первые минуты, пока облако пара расплывалось под потолком, ноздри обжигало горячим воздухом. Спустя немного времени этот эффект пропал и вошедший произнёс:

– Хорошая банька, Николай Алексеевич, правда?

– Ага. А вы кем будете?

Демченко не думал, что кто-то вообще сможет нарушить его уединение, так как в этой части санатория могли находиться только представители руководства «Объекта 80». Николай был уверен, что в соседних домиках никого не было, и он с семьёй на закрытой территории один, других постояльцев нет.

– Прокофьев Сергей, ФББ. Мы с вами вместе на объекте трудимся, только я вас вижу, а вы меня нет. Вы уж простите, мне по долгу службы ваши письма смотреть приходится. Я ведь тоже в ветеранском обществе состою. Тоже в Могучем побывал…

– Да? И где конкретно?

– Перед штурмом меня в промзону закинули: информатор там должен был появиться. Но всё как-то не плану пошло, и увязли мы там: завербованных нами боевиков убили, скорее всего, а мы в коллекторах пережидали облаву, потом с армейскими частями из города выехали, еле уцелели.

– Вот те раз. Не думал, что ФББ в те дни в город посылали.

– Было, было…

Мужчины, перейдя на «ты», говорили, вспоминая бардак и хаос той войны. Демченко никогда не жаловал контрразведку, но этот человек оказался близок ему: в глазах отблёскивало пекло ночных горящих руин, ужас городских боёв. Сергей рассказывал то, что немного дополняло пережитое Николаем, делало более понятным, показывало с новой стороны. За время разговора вошедший уже раскраснелся, как варёный рак. Демченко казалось, что, если его собеседника сейчас хлестнуть веником, с того попросту слезет кожа. «Эфбэбэшник» ещё раз плеснул воду на разогретые камни и спросил:

– А ты не хочешь по-настоящему помочь ребятам?

– Это как?

– Так, чтобы сразу многим. Я предлагаю вариант, как раздобыть хорошую материальную помощь пострадавшим. Нужно поучаствовать в операции по дезинформированию. Сейчас в подземной части освобождают площади от существ из тупиковых веток – неудачных образцов. Понимаешь, вокруг «Объекта 80» всегда крутились иностранные разведки, и периодически они пытаются выйти на контакт с сотрудниками комплекса. Я хочу закинуть им конкретную «дезу»: передать какого-нибудь заморыша, который их больше запутает, чем что-либо прояснит. Как тебе такое? Готов поучаствовать?

– Ну, не против, но не понимаю, откуда возьмутся деньги на помощь ветеранам, если это операция ведомства.

– Не совсем, – сказал Сергей и сделал небольшую паузу, затем продолжил тише, чем говорил до этого. – Это моя операция. Посвящать в неё остальной состав объекта считаю опасным: я подозреваю, что среди них есть крот. Пока особо себя не проявляет, боится быть обнаруженным. Но такую возможность передать данные не упустит, а отдавать с объекта что-то живучее я не хочу, не буду рисковать. Или же он просто сорвёт нам западню, и контакт заглохнет.

– А нас тут не… – решил уточнить Демченко, кивнув на стены, раз уж пошли такие разговоры.

– Нет. Я позаботился о том, чтобы запись зациклилась. На фоне вашей привычки проводить время в парной в одиночку, никто и не подумает, что тут был кто-то ещё. Так вот… Действовать будем автономно. Твоя задача – организовать передачу на внешнем КПП, вывод с внутреннего периметра беру на себя. За это отдам вам в качестве вознаграждения часть суммы, которую нам заплатят за «слив данных». Потом в рапорте я занижу цену, по которой проходила сделка и эти деньги никто не будет искать. В конечном счёте всё должно пройтикак по маслу: иностранная разведка съест «дезу», мы с тобой представимся большими молодцами в глазах ФББ, а ветераны получат необходимую помощь в значительном объёме. Согласен?

– Хм… – хоть у Николая и возникли подозрения, что новый знакомый может быть нечист на руку, он подумал: «А почему бы и нет?»

Глава 30. Горечь утраты

За 2 месяца до сигнала «Лавина»

Макс, как обычно, гулял по вечернему академгородку. Свежий воздух и оранжевые лучи закатного солнца прогоняли усталость после рабочей недели. Привычные виды однообразных домиков позволяли не напрягать зрение для разглядывания чего-то нового. Именно в таком состоянии в сознание можно было впустить воспоминания: прошлое казалось Максиму утраченной счастливой порой.

***

Они решили какое-то время постоять на мосту. Он обнимал её сзади, сложив кисти в замок на девичьем животе, прижимал любимую к себе. Ему было приятно в этот момент смотреть на мир сквозь выбившиеся кудри светлых огненных волос. Они говорили негромко, не желая разрушать приятную тишину. Набережная обезлюдела, им удалось застать редкий момент, в котором были только они, мерный плеск воды и сгущающиеся сумерки. Душевную близость сладкой парочки было ни к чему пытаться облекать в слова: объятья красноречивее.

– Почему мы мало фотографируемся? – спросила вдруг Ксюша.

– Не знаю. Ты хочешь фотографию? – улыбаясь, спросил Макс.

– Да, фотографий нет! Как так? Мы ещё не сделали ни одного фото в этом году! Достанешь телефон?

– У меня нет настроения лезть в карман, для этого придётся отпустить тебя.

– Ой, выкрутился! Как всегда, выкрутился!

– А твой что? Он ведь в сумочке.

– Ну… это же в неё лезть надо!

Они оба рассмеялись.

– Милая, где бы ты хотела жить, если бы у нас было много денег?

– У Средиземного моря. Чтобы можно было ходить на него хоть каждый день. У нас был бы свой маленький винный погреб, свежие фрукты из собственного сада, яхта, на которой бы мы катались…

– Но ты бы обгорала на солнце каждый день. Ты ведь быстро краснеешь летом.