– Нет. Я ни слова не сказала даже матери. Напротяжении двух-трех лет мы с Эдди еще говорили на эту тему, но с течениемвремени она отступила на задний план. Когда мы вернулись из леса домой, там былжуткий скандал. Мать впала в истерику, а Сэм с красными глазами все продолжалорать и размахивать руками. Думаю, он отвесил ей пару хороших оплеух. Придя всебя, мать приказала нам с братом идти к машине. Мы уже выезжали со двора,когда прибыл шериф. Часа два мать молча гоняла машину по окрестностям. Мы былиуверены, что Сэма отвезут в тюрьму. Но, вернувшись к дому, увидели, что он какни в чем не бывало сидит на крыльце.

– А шериф?

– А что шериф? Сэм показал ему ружье Джо,объяснил свои действия необходимостью самообороны, и шериф укатил. Кому какоедело до грязного ниггера?

– Он не был арестован?

– Нет, Адам. Такие существовали порядки вМиссисипи в начале пятидесятых. Шериф скорее всего похлопал Сэма по плечу,посмеялся вместе с ним, и все. Он даже оставил отцу принадлежавшее Джо ружье.

– Невероятно!

– Мы надеялись, что лет хотя бы пять Сэм проведетза решеткой.

– Что предприняли Линкольны?

– Ничего. Кто стал бы их слушать? Сэм запретилЭдди видеться с Куинсом, и только.

– Господи всеблагий!

– Отец дал им неделю на сборы, и через семьдней шериф выставил всю семью Линкольнов из их хижины. Мать Сэм Уверил в том,что выселение осуществлено по закону. Пожалуй, это был единственный момент,когда он боялся остаться один. Жаль, но у матери не хватило мужества броситьего.

– Впоследствии Эдди встречался с Куинсом?

– Много лет спустя. Получив водительскиеправа, брат решил разыскать Линкольнов. К тому времени они перебрались внебольшую общину на окраине Клэнтона. Эдди отыскал их и приехал проситьпрощения. Руби отослала его прочь. Позже Эдди говорил, что семья живет вкакой-то развалюхе, где нет электричества.

Ли подошла к дубу, села на выступавший изземли корень. Последовав за ней, Адам прислонился к стволу плечом. Глядя натетку сверху вниз, он думал о невыносимо тяжелом бремени, что несла этанемолодая в общем-то женщина уже долгие годы. Думал он и об Эдди, о пытке, вкоторую превратил Сэм жизнь собственного сына. Только сейчас Адам началпонимать отчаяние, охватившее много лет назад его отца. Плечи тетки едвазаметно подрагивали.

– Что было потом?

Ей с трудом удалось овладеть собой.

– Неделю, может, месяц в доме стояла полнаятишина. За обеденным столом никто не произносил ни слова. Эдди запирался всвоей комнате. По ночам он иногда плакал, а наутро в очередной раз признавалсяв том, насколько он ненавидит отца. Эдди искренне желал Сэму смерти. Он мечталкак можно быстрее убраться из дома. Такое его поведение здорово обеспокоиломать. Что касается меня, то родители были уверены, будто я к моменту убийстваиграла где-то в лесу. Позже, когда мы с Фелпсом стали мужем и женой, яобратилась к психотерапевту, мне казалось, несколько сеансов гипноза помогутизбавиться от жутких воспоминаний. Однажды попробовала привести на прием ибрата, но Эдди не захотел меня даже выслушать. В последнюю нашу беседу,незадолго до самоубийства, он опять заговорил о том черном дне. Думаю, егопродолжали мучить кошмары.

– А тебя?

– Определенные результаты терапия принесла, ноя до сих пор размышляю, что случилось бы, если бы перед тем, как нажать накурок, отец услышал мой крик. Стал бы он убивать Джо на глазах у дочери? Сомневаюсь.

– Не нужно, Ли. Это было сорок лет назад. Тыне виновата.

– А Эдди винил меня. И себя тоже. Уже ставвзрослыми людьми, мы продолжали обвинять друг друга. Мы так и не сумели убежатьот своего прошлого.

В голове Адама крутились сотни вопросов. Врядли тетка когда-нибудь согласится вновь затронуть нелегкую тему, а ведь емуважны мельчайшие детали. Где покоится прах Джо Линкольна? Кому в конце концовдосталось его ружье? Сообщали ли местные газеты об убийстве? Рассматривалось лидело большим жюри? Говорил ли Сэм что-нибудь своим детям? Где находилась вовремя драки мать? Слышала ли она выстрел? По-прежнему ли семья Линкольнов живетв округе Форд?

– Сожжем его, Адам. Сожжем дотла!

– Ты это серьезно?

– Да! Давай сожжем проклятый дом вместе ссараем, с деревьями и травой! Для этого нам понадобятся всего две спички. Нуже!

– Нет, Ли.

– Почему?

Склонившись, Адам осторожно взял тетку заруку.

– Пойдем. Для одного дня я услышал более чемдостаточно.

Ли не сопротивлялась. Тягостные откровенияизмучили и ее. Адам помог тетке подняться, повел к машине.

У выезда на автостраду Ли слабо махнула рукойвлево – надо ехать туда – и прикрыла глаза. Миновав Клэнтон, Адам затормозил упридорожного кафе неподалеку от Холли-Спрингс: тетке хотелось пить. К машинеона вернулась с упаковкой из шести банок пива.

– Что это?

– Только две, Адам, клянусь. Нервы сдали.Возьму третью – отнимешь.

– Может, не стоит, Ли?

– Ничего не будет, вот увидишь. –Нахмурившись, она открыла банку, сделала большой глоток.

Адам с сожалением качнул головой и нажал напедаль газа. Через пятнадцать минут, когда опустела вторая банка, Липогрузилась в сон. Племянник опустил упаковку с оставшимися четырьмя за спинкуее сиденья и сосредоточился на дороге.

Больше всего на свете в эту минуту Адамухотелось бежать из Миссисипи. Он напряженно всматривался в горизонт: где жеМемфис? Где городские огни?

Ровно неделю назад, мучаясь головной болью, онс трудом впихивал в урчащий желудок жирный завтрак, который приготовила ИренЛеттнер. За эти семь дней он успел побывать в кабинете судьи Слэттери, вЧикаго, Гринвилле и Парчмане, беседовал с губернатором и генеральнымпрокурором. Клиент оказался предоставленным самому себе.

К черту клиента!