До двух часов ночи Адам сидел во внутреннемдворике, пил лишенный признаков кофеина кофе и наблюдал за ползущими по рекебаржами. Лениво пришлепывая надоедливых комаров, он пытался отогнать от себяобразы Куинса Линкольна и Сэма: негритенок припал к телу мертвого отца, дед судовлетворением взирает на поверженного врага. Слышится громкий гоготприятелей, стенания Руби. Вот Сэм, возбужденно жестикулируя, объясняет шерифу,как Джо поднял ружье, как он, защищаясь, выстрелил в подлого ниггера. Шериф,конечно же, сразу все понял. Почему общество так ненавидит чернокожих?

Сон был беспокойным. Незадолго до рассветаАдам уселся на постели, беззвучно твердя себе: пусть Сэм ищет другогозащитника, смерть станет для деда слишком мягким наказанием, пора возвращатьсяв Чикаго и опять менять имя. Но первые лучи солнца освежили утомленный мозг;около получаса Холл, лежа на спине, изучал потолок и вспоминал поездку вКлэнтон. Сегодня, в воскресенье, можно позволить себе роскошь поваляться впостели, неторопливо прочитать утреннюю газету. Офис подождет до полудня. Уклиента впереди еще целых семнадцать дней.

Когда накануне они вернулись домой, Ли выпилатретью банку пива и отправилась спать. Адам тревожно посматривал на тетку,опасаясь, не впадет ли она в очередной запой. Однако Ли оставалась спокойной,никаких пьяных выходок не последовало.

Бриться Адам не стал. Выйдя из душа, он прошелв кухню. Судя по гуще на дне кофейника, тетка уже встала. Адам позвал ее, ноответа не услышал. Он прошел в спальню, поднялся на второй этаж, выглянул изокна во дворик. Никого.

Чтобы сварить кофе и поджарить тосты, ему потребовалосьдесять минут. Поставив завтрак на поднос, Адам сунул под мышку воскресный номергазеты и вышел на террасу. К половине десятого утра небо затянули облака, ввоздухе ощущалась даже какая-то свежесть. Неплохой день, если провести егопредстоит в офисе, подумал он.

Ли, наверное, отправилась по магазинам. Аможет, в церковь. Отношения племянника и тетки не достигли еще той стадии,когда люди оставляют друг другу записки. Во всяком случае, вчера вечером онаего ни о чем не предупреждала.

Прожевывая кусочек тоста с апельсиновымджемом, Адам внезапно ощутил, что аппетит пропал. С газетной полосы на негосмотрел все тот же старый фотоснимок Сэма Кэйхолла. Помещенный ниже текстпредставлял собой подробнейшую хронологию нашумевшего дела. После фразы, заканчивавшейсядатой 8 августа, стоял огромный вопросительный знак. Приведут ли приговор висполнение? Очевидно, редактор открыл Тодду Марксу кредит неограниченногодоверия: пространная статья не содержала абсолютно ничего нового. Некотороебеспокойство вызывали лишь ссылки на известного профессора, преподавателяюриспруденции, который слыл общепризнанным экспертом по вопросам смертнойказни. Профессор обстоятельно аргументировал свою точку зрения и подводилчитателя к единственно возможному выводу: кара неизбежна. Следя за деломКэйхолла уже много лет, он считал, что других шансов у Сэма нет. Безусловно, вотдельных случаях происходят чудеса, осужденный обжалует непрофессионализмсвоих защитников, получает нового адвоката, чьим красноречием и обеспечиваетсяблагополучный исход дела. К сожалению, ситуация с Кэйхоллом совершенно иная:его интересы представляют все те же компетентные специалисты из респектабельнойфирмы в Чикаго. Апелляции и ходатайства подготовлены безупречно, однако резервсвой они уже исчерпали. Вероятность того, что казнь все-таки свершится,составляет, по мнению ученого эксперта, пять к одному.

Легкая обеспокоенность исподволь усиливалась.Адам изучил десятки дел, где защитнику удавалось привлечь внимание присяжных квновь открывшимся обстоятельствам. Среди коллег ходили удивительные истории оказавшихся безнадежными процессах, выиграть которые удавалось лишь благодарясвежему, непредвзятому взгляду другого адвоката. И все-таки профессор был прав.Сэму еще повезло. Пусть “Крейвиц энд Бэйн” вызывает у него отвращение, затопарни из Чикаго продержали его на плаву почти десять лет. Правда, сейчас враспоряжении защиты осталась лишь последняя отчаянная попытка удержать топор.

Швырнув газету на стол, Адам отправился вкухню за новой порцией кофе. Раздвижная стеклянная дверь отозвалась негромкимпикающим звуком – в пятницу дом оборудовали новой системой сигнализации:прежняя по непонятной причине вышла из строя да загадочным образом пропаласвязка ключей. Следы взлома отсутствовали – охрана комплекса свое дело знала, аУиллис не помнил, сколько комплектов ключей от каждого особняка хранилось вящике его стола. Полиция решила, что дверь просто не задвинули до конца и ужеимевшуюся щель расширил сквозняк. Ни тетка, ни Адам не обратили на безобидный инцидентникакого внимания.

Проходя мимо раковины, он нечаянно смахнул напол стакан. Керамическую плитку усеяли острые осколки. Осторожно ступая босыминогами, Адам добрался до кладовки, взял совок, щетку, тщательно подмел крошкистекла и раскрыл шкафчик под раковиной, где стояло мусорное ведро. Взгляд егоупал на лежавший в пластиковом пакете предмет. Склонившись, Адам достал изведра пустую бутылку “Абсолюта” емкостью в половину литра.

Пластиковый пакет заменялся на новый черездень, иногда – ежедневно. Сейчас горка содержимого была совсем невысокой.Бутылка пролежала в ведре очень недолго. Адам распахнул холодильник. Изкупленных вчера шести банок пива две Ли выпила по дороге, одну – здесь, передтем как улечься в постель. Где еще три? В холодильнике их не оказалось, как неоказалось в кухне, ванной и гостиной. Чем дольше Адам искал, тем твержестановилось его намерение выяснить, куда пропали банки. Он методично обследовалкладовку, коридор, шкафы спален. Ощущение неловкости гасилось в нем чувством страха.

Банки, пустые, конечно, лежали под кроватью,надежно скрытые от глаз в коробке из-под туфель. Сидя на полу, Адам подбросилодну на руке. “Хайникен”. Из отверстия на ладонь упало несколько капель.

При весе около ста тридцати фунтов тетка, с еехорошо сложенным, пропорциональным телом, вряд ли могла долго противостоятьсоблазну алкоголя. Легла она рано, в девять, затем пробралась на кухню, кводке. Лихорадочно соображая, Адам прислонился к стене. Банки Ли спряталаизобретательно, хотя и знала, что племянник все равно их отыщет. Однако чемобъяснить ее беспечность с бутылкой из-под водки? Почему бутылка валялась вмусорном ведре?

Внезапно озарила мысль: он пытается понятьдействия человека трезвого, а не того, чей разум охотно поддался натискуспиртного. Адам прикрыл глаза. “Итак, мы съездили в округ Форд, побывали накладбище, причем Ли, не желая быть узнанной, прятала лицо за стеклами темныхочков. Вот уже две недели я пытаюсь с ее помощью раскрыть семейные секреты, ивчера кое-что прояснилось. Но мне-то нужна полная картина. Где таятся истокисемейной ненависти, тяги к насилию?”