Покончив с яичницей, он поставил тарелку враковину и вновь принялся за газету. Ли не отрывала глаз от экрана телевизора.

– Сегодня пойду к Сэму. Прошла уже целаянеделя. Она перевела взгляд на солонку.

– Нам не стоило ездить в Клэнтон, Адам.

– Знаю.

– Зря ты настоял на своем.

– Прости. Наверное, зря. Я и сам раскаиваюсь.

– Это было несправедливо.

– Согласен. Теперь я начинаю понимать, чтосемейные тайны – материя слишком тонкая.

– Это было несправедливо по отношению к Сэму.Ненужная жестокость. Ведь ему осталось только две недели.

– Ты права. И тебя я не должен был мучитьвоспоминаниями.

– Со мной все в порядке. – Фраза прозвучалатак, будто тетка лишь надеялась на это.

– Мне искренне жаль, Ли.

– Забудь. Что вы с Сэмом намерены сегодняделать?

– Продолжим беседу. Федеральный суд отклонилмой протест, поэтому завтра подам апелляцию. Сэм наверняка захочет обсудитьстратегию защиты.

– Передай, что я все время думаю о нем.

– Непременно.

Ли покрутила в руках пустую чашку.

– И спроси, может, мне навестить его?

– Ты действительно этого хочешь? – Адам несчел нужным скрыть изумление.

– Не то чтобы хочу, но чувствую себяобязанной. Я не видела его долгие годы.

– Спрошу.

– Только не упоминай про Джо Линкольна. Яникогда не признавалась отцу, что видела, как все произошло.

– То есть об убийстве вы не говорили?

– Ни разу. В округе, конечно, все знали,однако соседям было наплевать. Ну, убил Сэм какого-то чернокожего, так ведь шелпятидесятый год, и действие происходило в Миссисипи. Нет, об убийстве в нашемдоме не говорили.

– Значит, Сэм, стоя одной ногой в могиле, таки не удосужился вспомнить о своей жертве?

– А зачем ему? Прошло уже сорок лет.

– Ну, не знаю. Может, раскается.

– Перед тобой? Попросит у тебя прощения, исовесть его очистится? Оставь, Адам. Ты слишком молод, тебе не понять. Нетрогай старика. Ты для него сейчас – единственный свет в окошке.

– Ладно, ладно.

– У тебя нет морального права вспоминать егостарые грехи.

– Не буду, обещаю.

Впервые за утро взглянув на племянникакрасными от усталости глазами, Ли извинилась и вышла. Адам услышал, какстукнула дверь туалета. Он поднялся, проследовал в холл. Из-за двери туалета донего донеслись сдавленные звуки: тетку тошнило. Когда в унитаз из бачка с шумомхлынула вода, Адам направился по лестнице в свою комнату. Пора собираться.

* * *

К десяти часам утра Адам уже выслал копиюапелляции судье Слэттери. Оригинал был направлен экстренной почтой еще вечеромпредыдущего дня.

Затем состоялся первый телефонный разговор счиновником Верховного суда страны, в обязанности которого входил контроль засоблюдением всех процессуальных тонкостей при подаче осужденными на смерть ихпоследних ходатайств. Временами клерк не выходил из своего кабинета круглымисутками. Со слов Гарнера Гудмэна Адам знал об особом стиле работы этогочиновника и лишь усилием воли заставил себя набрать его номер.

Несмотря на ранний час, голос Ричарда Олэндеразвучал утомленно.

– Ваши бумаги мы уже ждали, – сказал Олэндертак, будто апелляция должна была лечь на его стол еще неделю назад. – В первыйраз имеете дело со смертным приговором, мистер Холл?

– Да. И, надеюсь, в последний.

– Что ж, боюсь, вашему клиенту не повезло.

Клерк пустился в детальное описание процедуры.Отныне и до самого конца адвокат обязан направлять копию любого документа, внезависимости от того, кому он адресован, в офис Олэндера. Через минуту чиновникфаксом перешлет мистеру Холлу брошюрку с правилами судопроизводства,неукоснительно придерживаться которых тот будет опять-таки до самого конца.Офис работает двадцать четыре часа в сутки, и там рассчитывают на постоянныйконтакт, если, конечно, мистер Холл хочет, чтобы дело его клиента былорассмотрено с максимальной объективностью. В противном случае апелляцию можнопросто не подавать.

Адам пообещал твердо придерживаться правил.Верховный суд страны, сказал Олэндер, задыхается от бесчисленных ходатайств, иих своевременное получение лишь ускорит долгий процесс. Поданную мистеромХоллом апелляцию суд рассмотрит еще до того, как придут бумаги из низшейинстанции. То же самое относится и ко всем представляемым до одиннадцати часовутра документам. Суд либо назначит отсрочку, либо откажет в ней – без потерьдрагоценного времени.

По тону голоса Ричарда Олэндера Адам понял,что не полученная еще Верховным судом апелляция будет отвергнута.

Затем чиновник напомнил: в его офисе имеетсяперечень всех возможных оснований для подачи последнего ходатайства. Еслиадвокат упустил какой-то важный момент, то опытные юристы из Верховного судаукажут ему на существующую возможность. Не хочет ли мистер Холл ознакомиться сперечнем?

– Нет, – сказал Адам, – я располагаюсобственной копией.

Одна из книг Гарнера Гудмэна была написанаименно по этому вопросу.

– Тем лучше. У вашего подзащитного шестнадцатьдней. Случиться еще может очень многое. Но поскольку дело его расследовалосьвесьма тщательно, задержек, полагаю, уже не будет.

Слава Богу, с иронией подумал Адам.

Сейчас, сказал Олэндер, его люди следят заситуацией в Техасе. Приговор там должен быть приведен в исполнение за день доказни Сэма Кэйхолла, но скорее всего осужденному дадут отсрочку. Через два дняпосле мистера Кэйхолла наступит черед двух заключенных во Флориде, еще спустя неделюпоследуют двое из Джорджии. Кто знает, кто знает… Один из его сотрудниковвсегда в офисе, сам он проводит там не менее двенадцати часов в день.

– Как только вам что-то потребуется, звоните.Постараюсь помочь.