Ногтев сказал с порога, стараясь голос сделать будничноусталым:

— Друзья, напоминаю, что пропана у нас тройной запас...Но кран сам слабоват. Затягивайте потуже, а то, гм... Застрянем очень надолго.

— На пару миллионов лет, — добавил Кирилл шутливо.

Ногтев похлопал Кирилла по спине, и оба они покарабкались полестнице вверх, всем видом показывая, что устали, что веселый треп — хорошо, ноздравый сон лучше.

— А уходя, гасите свет, — добавил им в спины подобщий смех Забелин. Он как и остальные, даже нежная Цветкова, чувствовали себяполными сил и желания продолжать треп до утра, которое обещает быть мудрее.

Кирилл рассеянно и устало улыбался, он де всего, как и положено,лишь бдил, вместе с Ногтевым поднялись наверх. Оглядевшись по сторонам, они тутже спустились по другой лесенке, минуя кают-компанию.

Нижний этаж почти весь был занят гигантским баком, подстеной лежали громоздкие детали, запасное оборудование, оставляя узкий проход.Кирилл и Ногтев затаились в темном проходе.

В темноте мелькнул блик. Ногтев предостерегающе сжал Кириллулокоть. Некто бесшумно открыл наверху люк. Кирилл опустился на корточки. Ждалиоколо двух часов! Хорошо, не ушли.

Неизвестный спускался неслышно. Кирилл оставил на ступенькахметаллические пластинки, но если неизвестный и сбросил их в темноте, то при ихмалом весе не звякнули.

Внезапно в двух шагах от Кирилла громко скрипнуло. Кириллзадержал дыхание, приготовившись прыгнуть. Впереди мелькнул силуэт. Неизвестныйотпрянул, мелькнули его руки. Послышался снова скрип, едва слышный. Кирилл вдополнение к пластинкам, что положил Ногтев, установил поперек прохода выпавшующетинку из верха брюшка муравья Димы. Она-то и скрипнула в первый раз, а сейчаскто-то вертит ее в руках, прикидывает, могла ли она попасть сюда случайно...Впрочем, ксерксы лазают везде, а их длинные жесткие шерстинки то и деловыпадают, давая место новым, неистертым.

Сквозь темноту Кирилл увидел тонкую руку, что тянулась когромному вентилю. Потом появилась другая рука, человек налег на вентиль всемтелом, послышался тихий свист. В лицо пахнуло плотной теплой волной...

Рядом с Кириллом завихрился воздух. В темноте загремело,кто-то вскрикнул. Кирилл прыгнул, упал на барахтающиеся фигуры, но огромный какКинг-Конг Ногтев уже держал неизвестного, зверски завернув ему руки.

— Свет! — скомандовал Ногтев.

Кирилл на миг прикрыл глаза от яркого света, забыв, что дажеладошки не помогают, а когда посмотрел на диверсанта... ахнул. Угрюмый каксмерть Ногтев держал бледного, но с гордо выпрямленной головой Кравченко.

— Меньше всего ожидал встретить его, — сообщилНогтеву Кирилл. — Хоть вы и предупреждали, но, признаюсь, не очень-товерил.

Чувствуя себя в дурацком положении, даже виноватым, Кириллпохлопал Кравченко по карманам комбинезона, заглянул в откидной капюшон, помялв руке пояс.

— Вроде бы оружия нет. Хотя, знаете ли, у врача всякоеможет быть...

Ногтев оттолкнул Кравченко на середину крохотной площадки,сказал предостерегающе:

— Глупостей не делайте. Кирилл Владимирович моложе вас,а я хоть и постарше, но в рукопашной делаю трех десантников.

Кравченко морщился, вправлял начавшую распухать кисть. Подглазом быстро расплывался кровоподтек. В лица им старался не смотреть. Но сместа не двигался.

Ногтев быстро оглянулся по сторонам, потянулся вверх,толчком захлопнул люк.

— Поговорим здесь. Итак, Михаил Алексеевич, что скажетев свое оправдание?

— Закройте кран, — ответил Кравченко слабымнесчастным голосом.

Кирилл дернулся с места. Ногтев бросил:

— Я успел, не беспокойтесь. Итак, мы слушаем.

Кравченко нехотя поднял глаза. Они были как на иконе —страдальческие, укоряющие.

— Разве непонятно? Я хотел сорвать эту опасную затею.

— Затею? Ах, экспедицию... Зачем?

— Мы не готовы к расселению, — ответил Кравченко сгоречью, голос его дрожал. — Мы еще звери, разве не видите? Нас нельзявыпускать из Большого Мира. Ни на Марс или Венеру, ни в другие измерения, ни вМалый Мир. Мы заразные! Надо сперва вылечиться там, в прежнем ареале... Невливать старое вино в молодые меха!

Ногтев смотрел остолбенело. Потом уловил взгляд Кирилла,сказал с горькой иронией:

— Фанатики справа, фанатики слева... Что у нас заобщество? Золотой середины не признает... Догматики! Всякий раз эта дохлаяинтеллигенция мутит воду. Сколько не истребляли, а все никак... Уже не толькоязыком чешут, скоро бомбы бросать начнут. Что скажете, Кирилл Владимирович?

Кирилл прислушался. Сквозь толщу переборок сверху доносиласьвеселая песня. Громче всех орал Дмитрий, ему вторили сильные молодые голоса.Эти люди не знали сомнений, они шли весело, напролом, им все было ясно ипонятно.

— Не знаю, Аверьян Аверьянович... Против расселения вы,я, остальные участники экспедиции, если не считать романтичную Сашу Фетисову.Но благодаря усилиям уважаемого Михаила Алексеевича, мы едва не остались здесьнавечно. Как говорят в газетах, имела место смычка правых и левых экстремистов.

Кравченко побледнел еще больше. Щурясь от яркого света,растерянно переводил взгляд с Ногтева на Кирилла и обратно. Его голос упал дошепота:

— Нет-нет, я хотел только остановить... Хотел, чтобы,как вы говорили, с неба опустилась длань Старшего Брата. Неудача отложила быдругие походы надолго.

— Это не решение проблемы, — заметилНогтев. — Надолго — не навсегда.

— Важно выиграть время! Человечество умнеет быстро.

— Мы остались бы здесь навеки! Рация разбита. Насунесло очень далеко, поисковые группы могут нас не найти. Старшие Братья все-такине боги, хоть и великаны. А чтобы нашли нас мальчишки, идущие в лес за грибами,мы сами не жаждем, верно?

Кирилл представил себе, как мальчишки с радостными воплямибросаются к находке, выхватывают гондолу друг у друга из рук, сбрасывают илидавят разъяренных ксерксов, заодно и прочих красненьких насекомых, успевшихзабраться в диковинную игрушку, вытряхивают содержимое.

— Словом, — подытожил Ногтев, — в дебряхнеобъятной планеты начала бы существование новая колония. Семь мужчин и двеженщины.

Кравченко вскрикнул:

— Я не это... Я добивался противоположного! Вы неможете! Это не могло получиться так! Я хотел как лучше!

Ногтев покачал головой:

— Хотел, как лучше... Удивительные слова! Все хотят,как лучше. Террористы и пацифисты, зеленые и сциентисты, консерваторы илибералы... Даже с атомной бомбой хотели как лучше! Прекрасная эпитафия намогиле человечества. Если какие-нибудь марсиане отыщут руины нашей цивилизациии вздумают поставить надгробный камень, то высекут именно эти слова: «Онихотели, как лучше...» Вы меня разочаровали, Михаил Алексеевич. Впрочем,встревожили тоже. Я уж было обрадовался встрече с матерым профессионалом,вдруг, да знакомых встречу, тут же в рукопашной решим любые проблемы... Старею.Мир усложнился, в рукопашной, к сожалению, не решишь. Думать надо! Что делатьбудем, Кирилл Владимирович?