– С Лейтоном Даффом? Вы с ума сошли?! Конечно, я ходил туда, но с Рисом и моим братом Артуром. Лейтон Дафф! Этот напыщенный старый сухарь! – Он расхохотался резко и язвительно, но, насколько понял Монк, от всей души.

– Значит, вы считаете, что мистер Дафф вряд ли ходил в Сент-Джайлз к проституткам?

– Это так же маловероятно, как появление Ее Величества на сцене мюзик-холла, – едко ответил Дьюк. – С чего вы это взяли? Похоже, совсем оторвались от действительности. Признайтесь, что не имеете об этом случае ни малейшего представления!

Монк вынул из кармана портрет Лейтона Даффа.

– Это достаточно правдоподобный рисунок?

Мгновение Дьюк рассматривал портрет.

– Вообще-то, да. Он очень хорош. Тот же покровительственный самоуверенный взгляд…

– Он вам не нравился, – заметил Уильям.

– Вы необыкновенно проницательны, – ядовито отозвался Дьюк. – Вы в самом деле зарабатываете этим себе на жизнь, мистер Монк?

– Вы даже не представляете себе, мистер Кинэстон, как порой обманываются люди, воображая, что находятся в полной безопасности, – с улыбкой произнес детектив. – Но благодарю вас за ваши переживания обо мне. В них нет необходимости. Я пришел, чтобы предупредить вас и вашего брата о том, что жители Сент-Джайлза и Севен-Дайлза знают, кто творил недавние насилия в их районах. Если вам захочется туда вернуться, то, весьма вероятно, это закончится для вас очень большими неприятностями. Вы бывали там и знаете – или можете себе представить, – как просто делаются такие вещи. И ваши тела никогда не найдут… По крайней мере, их не смогут опознать.

На лице Дьюка проступили шок и непонимание, но угадывался и заметный испуг.

– А вам не все равно, убьют меня в Сент-Джайлзе или нет? – с ненавистью спросил он, облизнув пересохшие губы.

– Все равно, – с улыбкой произнес Монк, но это была не совсем правда. Сейчас он уже не испытывал к Мармадьюку Кинэстону такой неприязни, как в момент прихода сюда, но почему, и сам не смог бы объяснить. – Однако я не хочу, чтобы людей из Сент-Джайлза преследовали за убийство.

Дьюк глубоко вздохнул.

– Я так и знал. Вы родом из Сент-Джайлза?

Уильям расхохотался. Впервые за много дней ему стало весело.

– Нет. Я приехал из Нортумберленда.

– Полагаю, мне следует поблагодарить вас за предупреждение, – небрежно произнес Дьюк, но в глазах его читалось потрясение, а в голосе слышалась невольная признательность.

Пожав плечами, Монк лишь улыбнулся.

Из особняка он вышел в еще большем замешательстве.

Времени оставалось отчаянно мало.

В Севен-Дайлзе сыщик показывал рисунок с изображением Лейтона Даффа извозчикам, уличным торговцам, разносчикам, продавцам цветов, шнурков, спичек, стеклянной посуды, даже крысолову и нескольким проституткам. Его опознала целая дюжина людей, причем некоторые – без малейших колебаний. И никто не узнавал Риса.

К началу второй ночи у Монка оставался лишь один вопрос. Чтобы найти ответ, он вернулся в Сент-Джайлз и бродил по переулкам и дворам, пробирался под капелью по проходам, поднимался и спускался по подгнившим лестницам, пока около семи утра не занялся серый мутный рассвет. Уильям выбился из сил, а замерз так, что не чувствовал ног и не мог сдержать дрожь в теле. Но он узнал две вещи. В ночь убийства Рис Дафф и его отец явились в Сент-Джайлз с двух разных сторон, и не существовало доказательств, что они виделись друг с другом до фатальной встречи на Уотер-лейн.

Вторую вещь Монк разузнал случайно. Он разговаривал с женщиной, в молодости занимавшейся проституцией и скопившей круглую сумму на приобретение пансионата. Она до сих пор держалась в курсе всех сплетен. Уильям зашел к ней уточнить некоторые даты и названия, но больше из желания разогнать тьму и страх, туманившие его разум всякий раз, когда он вспоминал лицо Ранкорна. А в этих темных скользких проулках оно то и дело всплывало перед мысленным взором Монка. Это не был теперешний Ранкорн – с седеющими висками, раздавшийся в талии, – нет, он видел молодого, стройного Ранкорна с расправленными плечами и смелым, ясным взглядом.

– Помнишь облаву в борделе, когда поймали без штанов того судью, Гаттериджа? – Монк сам не знал, зачем спрашивает и какого ожидает ответа. Знал только: что-то шевелится в закоулках его сознания и не дает покоя.

Она залилась веселым смехом.

– Конечно, помню. А что?

– Кто ею руководил?

– Ты сам знаешь. Только не говори мне, что забыл! – Она смотрела на него, сузив глаза, склонив голову набок.

– Это он ее подготовил? – спросил Монк.

– Это что, шутка или что? Подготовил ты, а он ее у тебя принял. Ты передал дело ему, потому что знал, что этот бедолага Гаттеридж туда собирается. Ранкорн и вляпался, дубина.

– Почему? Гаттеридж сам виноват. Он что, решил, что полиция подождет, пока он там развлекается?

Она выпучила глаза.

– Ну да! Конечно, решил! Или хотя бы предупредит его! Это же вывело из себя очень многих людей… важных людей. Только не нас! Мы так хохотали, что чуть не попадали!

– Каких людей? – Монк замолчал, чувствуя, как что-то опять ускользает от него, что-то очень важное.

– Слушай, зачем тебе все это? – спросила она, хмурясь. – Все это уже умерло и травой поросло! Кому до этого теперь есть дело? И никакой связи с теми самыми изнасилованиями.

– Знаю, что никакой. Просто хочется знать. Расскажи мне, – настаивал Монк.

– Ну, после того случая некоторые дженты сочли, что их выставили в неприглядном виде. – Женщина рассмеялась собственной шутке. – Они всегда верили, что вы, сыщики, будете держаться подальше от некоторых домов терпимости. – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. – А после этого дела они уже никому не верили. Не могли! Получилось, что испортились отношения между полицией и кое-какими влиятельными людьми. Никогда бы не подумала, что могу пожалеть Ранкорна, а в тот единственный раз пожалела. Он же был как заноза, бо́льшую часть времени. Хуже тебя! Ты хоть и ублюдок, но честный, не дурак и не ханжа. Никогда не слыхала, чтобы ты проповедовал одно, а делал другое. Не то что эти… – Она посмотрела на него внимательнее. – Что случилось, Монк? Какое тебе дело до того, что произошло двадцать лет назад во время облавы на какой-то публичный дом?

– Сам не знаю, – честно ответил он.

– Он тебя винит? – спросила женщина с ноткой сочувствия. То ли она жалела его, то ли Ранкорна.

– Меня? – переспросил Уильям. – Почему? – Это звучало глупо, но она что-то знала, иначе не пришла бы к такому заключению. Нужно узнать. Он подобрался совсем близко и, что бы там ни было, должен узнать.

– Да ладно, ты же подставил его, разве нет? – недоверчиво сказала женщина. – Ты знал всех людей в полиции и никогда его не ценил. Позволил ему возглавить облаву и выставил дураком. Думаю, он пробовал оправдаться, но они таких вещей не прощают. Он лишился продвижения по службе и потерял девушку, потому что ее отец был одним из них, ты забыл, что ли? – Она пожала плечами. – На твоем месте я бы почаще оглядывалась, даже после стольких лет… Сам знаешь, он не прощает. Этот Ранкорн умеет таить обиду.