– Я сообщил, что приехал в Филадельфию и собираюсь жениться на девушке, которую знаю много лет. На подруге семьи. Спросил, сможет ли Стивен нас поженить. У него есть опыт в таких делах. В самом начале войны он служил в армии капелланом.

– Вы спросили, можно ли у них остановиться?

– Даже не пришлось. Она сама настояла.

– Ох, Джон, – выдохнула я. – Мне не по себе.

– Мужайтесь, Самсон, – нежно ответил он. – И кстати, мне очень приятно, когда вы называете меня Джоном.

Анна Холмс не стала ждать, пока мы постучимся в большую черную дверь ее дома, но сбежала навстречу нам по подъездной дорожке и бросилась в объятия брата прежде, чем я успела спешиться. Я подобрала поводья наших лошадей и молча стояла так, пока из дома не вышел слуга. Недовольно хмыкнув в сторону миссис Холмс, он повел лошадей за дом, к конюшне, пообещав, что снимет седельные сумки и принесет их в комнаты генерала. Он не спросил ни моего имени, ни звания, и я повернулась и последовала за генералом и его сестрой. Та уже увлекла его к дому, не переставая радостно щебетать:

– С тех пор как мне принесли твое письмо, братец, я сама не своя от счастья. Все готово. Церковь, как тебе известно, в полном распоряжении Стивена. Конечно, сегодня ты переночуешь у нас. И останешься столько, сколько захочешь. Я предупредила слуг, хотя вижу, что у тебя адъютант. Завтра рано утром мы с преподобным уезжаем в Трентон. Как же я рада, что ты прибыл сегодня! Иначе я бы тебя не увидела. Дом будет в твоем распоряжении… но когда же мы встретимся с мисс Самсон? Как хорошо, что она была знакома с Элизабет. Девочкам будет легче. Они уже знают?

– Нет. Об этом никому не известно, Анна. Никому, кроме тебя. Я все тебе расскажу. Но давай зайдем в дом.

Он выждал, пока мы не устроились в гостиной, где уже накрыли стол к чаю. Я проголодалась, мне было страшно, и я едва могла усидеть на краю софы. Чашка, которую подала мне миссис Холмс, задребезжала у меня в руках, и я поскорее поставила ее на стол. Миссис Холмс, кажется, ничего не заметила. Я откусила кусочек печенья, но оно рассыпалось в пыль у меня во рту. Я снова попыталась отпить глоток чая, но сумела лишь облить им мундир, так и не донеся чашку до рта.

– Дебора? – тихо произнес Джон.

Я подняла на него глаза и поняла, что он уже несколько раз назвал мое имя.

– Да, сэр?

– Дебора Самсон, это моя сестра, Анна Холмс. Анна, это Дебора.

Его сестра ошеломленно взглянула на меня, и чашка в ее руках задрожала так же, как прежде моя.

– Ты не в себе, брат? – прошептала она. – Ты писал, что приедешь с женщиной. Чтобы жениться на ней. Кто этот юноша?

– Это Дебора Самсон, мой адъютант и моя будущая жена.

Я сняла треуголку и развязала ленту, которой были собраны мои волосы, но этого оказалось недостаточно. Анна Патерсон Холмс, как и остальные, видела лишь худого скуластого юношу в армейской форме. Представить, что я на самом деле кто-то другой, казалось немыслимо.

Бедняжка даже застонала от изумления:

– Джон. Я не понимаю. Мне нужно переодеть твоего адъютанта в женщину… или твой адъютант переодет мужчиной?

Я не изменилась в лице. Я научила себя оставаться бесстрастной, и все же сейчас – впервые с тех пор, как вступила на этот путь, – сожалела, что сестра Джона меня не разгадала.

– Миссис Холмс, я Дебора Самсон, – тихо произнесла я. – Мне лестно познакомиться с вами. Я немного отвыкла быть женщиной, и все же я, несомненно, женщина. И буду признательна вам за всякую помощь, которую вы согласитесь мне оказать. Я давно не носила платьев и никогда не умела изящно уложить волосы.

Ошеломленно раскрыв рот, Анна оглядела меня, потом брата, снова меня:

– Джон Патерсон, что ты задумал? Это на тебя совсем не похоже.

– Нет. Не похоже. И потому прошу тебя, милая Анна, доверься мне. У меня мало времени, и почти все оно мне не принадлежит. Я бы хотел жениться на Деборе прежде, чем закончится сегодняшний день. Но преподобный Стивен Холмс, да будет благословенно его честное сердце, не поженит нас, если моя невеста явится в церковь в штанах.

Она снова застонала:

– Стивен! Что скажет Стивен?

– Анна. – Голос генерала зазвучал резко, он наклонился к сестре, требуя, чтобы она его выслушала. – Помоги нам. Я неслучайно приехал к тебе. Ты многое повидала, и я доверяю тебе как никому. Ты всегда была истинной патриоткой. С самого начала.

Она медленно выдохнула, не сводя глаз с лица брата, а потом перевела взгляд на меня.

– Ты ей доверяешь? – спросила она.

– Я знаю ее с тех пор, как она была ребенком.

– Это не ответ, Джон, – возразила она. – Ты слышал, что мы здесь пережили благодаря Бенедикту Арнольду и этой ужасной мисс Шиппен. Я знала ее с тех пор, как она была ребенком. Это ничего не значит.

Когда британцы в семьдесят восьмом покинули Филадельфию, Бенедикта Арнольда назначили военным комендантом города. Вскоре он женился на Пегги Шиппен, молодой светской даме из богатой семьи лоялистов, которая, как поговаривали, подговорила мужа на предательство и все устроила.

– Арнольд был честолюбивым, высокомерным, корыстным, но настоящей предательницей оказалась она, – пылко продолжала Анна Холмс. – Они разорили город и продали нас с потрохами. И потому я спрошу снова. Ты доверяешь этой женщине?

– Да, я ей доверяю, – ответил Джон. – И хочу, чтобы ты доверяла мне.

* * *

– Что это? – брезгливо морщась, спросила у меня Анна Холмс. В руках она держала повязку, которую я смастерила, чтобы стягивать грудь. Повязка потемнела, обтрепалась по краям и в таком состоянии была почти неузнаваемой.

– Корсет, – отвечала я.

Я сидела в ванне, наполненной водой и всеми мыслимыми солями и благовониями, а каждый дюйм моего обнаженного тела розовел, будучи тщательно отмытым и вычищенным. Решив помочь нам, миссис Холмс стиснула зубы и взялась за мое преображение с пылом, едва ли не превосходившим мой.

– Половина корсета?

– Да, мэм.

Она потребовала, чтобы я обо всем ей рассказала, и я рассказывала, отфыркиваясь, когда мне на голову лили воду, и краснея от макушки до пяток, когда она осматривала шрамы у меня на ноге и длинный выпуклый рубец на руке. Она ничего не упустила, а я все выдержала. Джона отправили готовиться к свадьбе, и он не мог меня защитить.

Портной прислал