О, как она была счастлива сегодня, как счастлива! И он тожебыл счастлив. Она уверена. А теперь все даже хуже, чем было раньше. Гораздохуже.

Что же случилось? О, Господи, что случилось, и кто за это вответе?

Миртл обнимала куклу и смотрела в потолок. Через некотороевремя она начала плакать. Тяжелые, глубокие всхлипы сотрясали все ее тело.

1

Без четверти полночь этого долгого воскресного октябрьскогодня открылась дверь подвального помещения окружной больницы в Кеннебек Вэлли ивыпустила шерифа Алана Пэнгборна. Он шел медленно, опустив голову. Ноги, обутыев войлочные больничные тапочки, шаркали по покрытому линолеумом полу. Назакрывавшейся за ним двери висела табличка:

МОРГ

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН

В конце длинного коридора санитар натирал полотером пол,ленивыми размашистыми движениями. Алан пошел к нему навстречу, стягивая на ходубольничную шапочку. Откинув полу зеленого халата, он засунул шапочку в заднийкарман джинсов. Мягкое шуршание полотера усыпляло. Меньше всего сегодня ночьюему хотелось оказаться в больнице в Августе.

Санитар поднял голову и, увидев Алана, выключил свою машину.

– Неважно выглядишь, приятель, – приветствовал он Алана. –Не удивительно. Сигарета найдется?

Санитар достал из нагрудного кармана пачку Лакиз и вытряхнулсигарету для Алана.

– Здесь нельзя курить, – предупредил он и кивнул на дверьморга. – Док Райан шею намылит.

Алан послушно кивнул.

– А где можно?

Санитар проводил его до поворота в другой коридор и указална дверь чуть поодаль. – Оттуда попадешь во внутренний двор. Дверь не закрывайдо конца, придержи чем-нибудь, а то возвращаться придется через центральныйход. Спички есть?

Алан двинулся по коридору.

– У меня зажигалка. Спасибо за сигарету.

– Говорят, сегодня был двойной удар, – проговорил ему вследсанитар.

– Точно, – откликнулся Алан, не оборачиваясь.

– Вскрытие – свинская вещь, правда?

– Да, – подтвердил Алан.

За спиной у него снова уютно зажужжал полотер. Свинство –это точное определение. Вскрытие трупов Нетти Кобб и Вильмы Ержик были двадцатьтретьим и двадцать четвертым по счету за все время службы Алана, все ониотвратительны, но последние два были хуже всех.

Дверь, указанная санитаром, была снабжена сигналом тревоги.Алан огляделся в поисках предмета, которым можно было бы придержать дверь, ноничего подходящего не нашел. Тогда он стянул с себя халат, свернул его и,открыв дверь, сунул в щель. Ночной воздух, прохладный но освежающий, захлестнулего волной облегчения. Глоток чистого воздуха был как нельзя кстати послестойкого назойливого, пропитавшего все помещение морга, запаха спирта.Удостоверившись, что халат не даст двери захлопнулся, Алан отвернулся и забылоб этом. Прислонившись спиной к бетонной стене, рядом с тонким лучом света,пролившимся из приоткрытой двери, он закурил.

От первой затяжки голова пошла кругом. Два года онуговаривал себя, что бросил курить и почти уговорил. Вот ведь, обязательночто-то должно помешать благому намерению. В этом проклятие и благословениеполицейской работы одновременно. Каждый раз что-нибудь вмешивается в твоипланы.

Он поднял глаза к звездам – они всегда успокаивали – ноувидел немного: яркий свет прожекторов, обступивших кольцом здание больницы,приглушал сияние звезд. Алан смог отыскать созвездие Большой Медведицы, Орион ималенькую красноватую точку, вероятно. Марс – вот и все.

Марс, подумал он. Вот оно. Несомненно. Боги войны прилетелив полдень с Марса и, приземлившись в Касл Рок, пустили свои огненные стрелы впервых попавшихся – Нетти Кобб и суку Ержик. Боги войны обожгли их души ипревратили в монстров. Другого объяснения нет.

Он решил пойти к Генри Райану, главному медицинскомуэксперту штата Мэн, и сказать ему:

– То, что произошло, док, результат вторжения инопланетян.Так что следствие можно считать закрытым. – Вряд ли Райан посмеется. У неготоже была непростая ночь.

Алан глубоко затянулся. Вкус и запах табака быливосхитительны, и кружилась при этом голова или нет, он теперь понимал почемукурение запрещено в больницах Америки. Джон Кэлвин абсолютно прав: ничего тебене поможет, если ты получаешь кайф от курения. И все же, шеф, дай чинарик, кайфсловить – такой балдежь!

Алан подумал, как было бы здорово купить целый блок этихЛакиз, обрезать с обеих сторон и подпалить. А как здорово было бы напиться!Второе неопровержимое жизненное правило – когда тебе по-настоящему хочетсянапиться, ты не в состоянии этого сделать или не можешь себе позволить.

Алан решил, что алкоголики всего мира – единственные люди,которые в результате многолетней борьбы окончательно добились своих прав.

Тонкий лучик света из дверной щели расширился. Аланоглянулся и увидел Норриса Риджвика. Норрис вышел и прислонился к стене рядом сним. Шапочка на Норрисе сидела криво, завязки халата болтались на спине. Этотнаряд как нельзя более сочетался с его комплекцией.

– О, Господи, Алан.

– Это твои первые?

– Нет, я однажды присутствовал при вскрытии в СеверномВиндхеме.

Случай удушья. Но это… Господи.

– Да, – согласился Алан и выпустил облако дыма. – Вот тебе иГосподи.

– У тебя нет еще сигаретки?

– Нет – извини. Я эту выпросил у санитара. – Он с рассеяннымлюбопытством посмотрел на помощника. – Не знал, что ты куришь, Норрис.

– Я и не курю. Но, наверное, теперь начну.

Алан тихо рассмеялся.

– Бог мой, не могу дождаться, когда завтра отправлюсь нарыбалку. Или выходные отменяются, пока мы не растрясем это дело?

Алан подумал и покачал головой. Нет, скорее всего виновникине Боги войны с Марса; вся эта история простакам мычание – в том-то весь ужас.Он не видел причин лишать Норриса выходных.

– Прекрасно, – обрадовался Норрис и, подумав, добавил:

– Но я явлюсь по первому твоему требованию, Алан. Никакихпроблем.

– Нет необходимости. Джон и Клат со мной на связи. Клатотправился с ребятами из уголовной полиции беседовать с Питом Ержиком, а Джон соперативной группой рыщет по следам Нетти. Они оба на стреме. Дело вообще-топростое. Мерзкое, но простое.